"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1870)" - читать интересную книгу автора

Все забываю спросить: неужели книга Данилевского "Европа и Россия" не
появится отдельно? Да как же это можно? Ради бога, не забудьте об этом
уведомить.
(1) было начато: мы<сли?>
(2) было: Эта
(3) вместо: роман Толстого было начато: "Вой<на и мир>"
(4) было: из-за
(5) далее было: не ждать

387. А. Н. МАЙКОВУ 25 марта (6 апреля) 1870. Дрезден

Дрезден 25 марта/6 апреля /1870.
Виноват, многоуважаемый и добрейший Аполлон Николаевич, что до сих пор
промедлил ответом, когда каждый день рвался писать к Вам. Но, во-первых,
работа, а во-вторых, здоровье и мнительность, возродившаяся в уединении,
мнительность о здоровье, и я очень тосковал. Сердце неправильно очень
стучало, и спать не могу. Пошел, однако ж, к доктору, из знаменитых
профессоров, осмотрел меня всего - "решительно ничего, одни нервы. Но нервы
сильно расстроены". На лето надо бы куда-нибудь переехать из Дрездена,
хорошо бы на море, покупаться. Хорошо бы и для жены. Бесспорно, лучше всего
воздух родины, и все, что Вы писали об этом в Вашем письме, - золотая
правда, правда из правд. Но, Аполлон Николаевич, разве Вы не знаете, почему
я не возвращаюсь и не могу бросить этой проклятой заграницы? Каково приехать
и прямо поступить в долговое отделение? До некоторой поры мне никак
невозможно возвращение, и неужели Вы думаете, что я сам не тоскую и не
стремлюсь душою в Россию? А жена как тоскует; разве мне весело смотреть на
ее тоску? Мало того: я положительно знаю, по фактам, что дела мои в
экономическом отношении пошли бы втрое лучше, чем здесь идут. На этот счет
хочу Вам высказаться окончательно: клянусь Вам, дорогой друг, что я бы не
посмотрел на то, что меня непременно в долговое посадят, - то ли я видывал в
своей жизни? Отсидел бы год и выкупился бы. Но я знаю, что если прежде (еще
лет пять назад) это было возможно, то теперь, - знаю наверно, решительно
невозможно. С моим здоровьем я не вынесу и полугода в заключении публичном,
а главное, ничего не сработаю. А писать - тем куча. Про здешнее же писание
Вы говорите золотые слова; действительно, я отстану - не от века, не от
знания, что у нас делается (я наверно гораздо лучше Вашего это знаю, ибо
ежедневно (!) прочитываю три русские газеты до последней строчки и получаю
два журнала), - но от живой струи жизни отстану; не от идеи, а от плоти
ее, - а это ух как влияет на работу художественную! Все это правда, но - как
мне быть? Войти в соглашение с кредиторами, упросить, чтобы дали год сроку и
тогда все уплачу? Да согласятся ли? Если уплатить половину, то, может быть,
и дали бы год сроку. Я об этом думаю день и ночь. Даже если б 30% уплатить,
то, может быть, согласились бы! Но с ними и в сношения трудно войти теперь;
бог знает, все ли еще в Петербурге? А надобно; иначе средства нет. Всех
долгов опасных, то есть вексельных, я думаю, теперь 4000 руб. Следственно,
две тысячи на уплату да 1000 на подъем отсюда и на первый приезд в
Петербург - вот, стало быть, 3000 необходимы. Где это взять? Но верьте мне,
если б я тогда не выехал из Петербурга, то в два бы года все уплатил
совершенно. Но ведь я и выехал потому, что Печаткин подал ко взысканию, об
чем я услышал заране. Каково бы мне тогда, только что женившись, засесть в