"Ф.М. Достоевский. Бесы. (Роман в трех частях)" - читать интересную книгу авторапросто насмеялся над всеми, а болезнь - это что-нибудь так. Заехал он и к
Липутину. - Скажите, - спросил он его, - каким образом вы могли заране угадать то, что я скажу о вашем уме, и снабдить Агафью ответом? - А таким образом, - засмеялся Липутин, - что ведь и я вас за умного человека почитаю, а потому и ответ ваш заране мог предузнать. - Всё-таки замечательное совпадение. Но однако позвольте, вы стало быть за умного же человека меня почитали, когда присылали Агафью, а не за сумасшедшего? - За умнейшего и рассудительнейшего, а только вид такой подал, будто верю про то, что вы не в рассудке... Да и сами вы о моих мыслях немедленно тогда догадались и мне, чрез Агафью, патент на остроумие выслали. - Ну, тут вы немного ошибаетесь; я в самом деле... был нездоров... - пробормотал Николай Всеволодович, нахмурившись, - ба! - вскричал он, - да неужели вы и в самом деле думаете, что я способен бросаться на людей в полном рассудке? Да для чего же бы это? Липутин скрючился и не сумел ответить. Nicolas несколько побледнел, или так только показалось Липутину. - Во всяком случае у вас очень забавное настроение мыслей, - продолжал Nicolas, - а про Агафью я, разумеется, понимаю, что вы ее обругать меня присылали. - Не на дуэль же было вас вызывать-с? - Ах, да, бишь! Я ведь слышал что-то, что вы дуэли не любите... - Что с французского-то переводить! - опять скрючился Липутин. - Народности придерживаетесь? - Ба, ба! что я вижу! - вскричал Nicolas, вдруг заметив на самом видном месте, на столе, том Консидерана, - да уж не фурьерист ли вы? Ведь чего доброго! Так разве это не тот же перевод с французского? - засмеялся он, стуча пальцами в книгу. - Нет, это не с французского перевод! - с какою-то даже злобой привскочил Липутин, - это с всемирно-человеческого языка будет перевод-с, а не с одного только с французского! С языка всемирно-человеческой социальной республики и гармонии, вот что-с! А не с французского одного!.. - Фу, чорт, да такого и языка совсем нет! - продолжал смеяться Nicolas. Иногда даже мелочь поражает исключительно и надолго внимание. О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради куриоза, что из всех впечатлений его, за всё время, проведенное им в нашем городе, всего резче отпечаталась в его памяти невзрачная и чуть не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на ключ и в то же время яростного сектатора бог знает какой будущей "социальной гармонии", упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами будущей фаланстеры, в ближайшее осуществление которой в России и в нашей губернии он верил как в свое собственное существование. И это там, где сам же он скопил себе "домишко", где во второй раз женился и взял за женой деньжонки, где может быть на сто верст кругом не было ни одного человека, начиная с него первого, хоть бы с виду только похожего на будущего члена "всемирно-общечеловеческой социальной республики и гармонии". "Бог знает, как эти люди делаются!" думал Nicolas в недоумении, припоминая |
|
|