"Танкред Дорст. Я, Фейербах (пьеса)" - читать интересную книгу автора

нуждаются во мне. Какой-то режиссер, не имеющий ни малейшего представления о
профессии, которого не знаете ни вы, ни я, провозглашает: он не нуждается во
мне! Вы только представьте себе! И подобное происходило со мной, причем не
один раз, но многократно! Один из них даже сказал мне: "Пошел к дьяволу,
паяц!" - Так и сказал! - В прямых скобках! Таковы в провинции режиссеры.
Когда-то было иначе. С актером обращались по-другому. - - Как долго мы уже
ждем? Не будем больше измерять время. (Разбивает свои часы о спинку стула.)
Я вспоминаю Ганса... Гансика... даже не знаю, жив ли он еще. Но ведь люди,
если мы о них думаем, продолжают жить. Я сидел в грим уборной, перед моим
выходом и после представления, и Ганс был всегда рядом, заботился обо мне.
Милый человек с детским голосом... Однажды над ним совершили жестокое
насилие и лишили мужественности. Да. Он массировал мне затылок, если у меня
болела голова, а когда я был в плохом настроении, приносил мне чай и говорил
при этом... постойте-ка, как же он приговаривал? "Если вдруг нас что-то
гложет, чашка чаю нам поможет...", так он говорил. Это был, естественно,
никакой не чай, то, что он подавал мне в чашке! - Самочувствию актера
придавалось огромное значение, ибо все зависело от того, как он сыграет.
Возвращаясь домой я был самым опустошенным человеком, я был в те минуты, да,
наверное можно так сказать, самым опустошенным человеком на этой черной
земле... "Если вас гложет... чашка чаю поможет", не слишком одухотворенное
изречение, нет, немного даже глуповатое. Но я, знаете ли, я любил его за
это! (Напевает и бормочет про себя.) Чашка чаю поможет, если вдруг вас
гложет. Чашка чаю... Господин ассистент! Куда же вы вдруг подевались? Почему
я не вижу вас на том месте, где вы только что были. Я уже привык, что вы
сидите там. - - Неужели вы все-таки убежали?
АССИСТЕНТ (из задних рядов). Пожалуйста, можете начинать.
ФЕЙЕРБАХ. Ага - там, сзади! Вижу, как вы там передвигаетесь... как
ловко прошмыгнули между рядами!

15.

АССИСТЕНТ (из последнего ряда). Господин Леттау пришел, пожалуйста,
можете начинать.
ФЕЙЕРБАХ. Добрый день, господин директор! Я думал: как долго придется
мне ждать вас? Когда вы появитесь? Dans un mois, dans un an...21,
времена года сменяют друг друга, дальше и дальше, столетия рушатся, так
время перемалывает все! Тут стояла Венеция, но ее уже нет. Время сожрало ее,
я слышал хруст, когда оно ее пережевывало. Теперь повесили большое
полотнище, чтобы скрыть эту неприглядную картину! Я ожидал вас целое
тысячелетие. В результате вы стали чуть ли не богом! Я приветствую вас! Я -
крохотный человек-мушка, но в то же время исполненное жизни существо! Жаль,
вы не могли увидеть, как прыгали те птицы, как они парили вокруг меня? Я
завоевываю мою публику в этом ежевечернем поединке, причем без тех фокусов,
которые нам обоим хорошо знакомы. Ведь тогда в Ганновере мы были вместе,
господин директор. Тогда в Ганновере ни о какой собаке не могло быть и речи!
Просто немыслимо! Присутствие собаки было бы воспринято как несносная и
потому недопустимая помеха!
Молчание.
Я знаю, вы хорошо помните меня. Подтверждение тому я только что получил
от вашего ассистента, этого симпатичного молодого человека, который