"Михаэль Дорфман. Слишком левый, слишком правый, слишком мертвый идиш" - читать интересную книгу автора

культурной войны против еврейского языка в Израиле.
В августе 1949 года Совет по цензуре фильмов и спектаклей при
Министерстве внутренних дел запретил все местные труппы, игравшие на идише.
Исключение делалось лишь для зарубежных гастролеров, да и тем разрешалось
выступать лишь в центрах абсорбции и лагерях репатриантов-олим. Министерство
образования в свою очередь выпустило грозное постановление: "Театр является
второй школой, и постановки на чужих языках вредят образованию населения на
иврите". Выдающиеся идишистские сатирики Шумахер и Дзиган, тоже объявленные
вредителями, лишились работы. Они вернулись на сцену лишь спустя несколько
лет, пообещав включить в репертуар "идеологически выдержанные" скетчи на
иврите.
В том же, 1949 году власти обрушились на частный Театр им. Гольфадена в
Тель-Авиве, пытавшийся обойти постановление властей. Театр был запрещен.
Когда труппа при содействии нескольких меценатов все же попыталась играть
вопреки запрету, то полиция разогнала спектакль и пригрозила арестовать
всех. Подобно другим гонителям идиша, израильское правительство хорошо
понимало, что без школ обрекает культуру идиша на смерть. Однако, даже лишив
возможности учить детей родному языку, сионистский истеблишмент Израиля
продолжал бояться силы идиша.
Сионисты преследовали идиш не только в Израиле. В конце 60-х годов
сионистские эмиссары сумели убедить ведущие еврейские организации Северной
Америки свернуть в еврейских школах преподавание на идиш и перейти на иврит.
Иврит не стал языком еврейского народа ни в Америке, и нигде в диаспоре. За
пределами Израиля ни одна семья не перешла на иврит. Зато идиш, который дети
могли слышать дома, изгонялся, как устаревший пережиток. Сегодня многие
уверены, что кризис еврейской идентичности, переживаемый ныне американским
еврейством, во многом является следствием принятых в 60-е годы радикальных
решений.
Культура на идиш была принесена в жертву единству еврейского народа.
Сегодня, более полувека спустя, стоит спросить себя, были ли жертва
оправдана. Почти одновременно с сообщением о чествовании 100-летнего юбилея
Цанина, израильская газета "Ха-Арец" опубликовала репортаж Даниэля
Бен-Симона под названием "Не наш!" Необычным было то, что заголовок был не
на иврите, а на идише - "Ништ унзере". Речь шла о сопротивлении ветеранов
социал-демократической партии "Авода" (труд на иврите) появлению в партии
нового лидера, выходца из Марокко Амира Переца. Журналист пошел в
традиционный оплот партии в городе-спутнике Тель-Авива Гиватаиме. Он
столкнулся с резким нежеланием ветеранов партии, ашкеназов-выходцев из
Восточной Европы поддержать генсека-чужака на парламентских выборах.
"А кто это такой вообще, Перец? - восклицал многолетний активист партии
Давид Ледерман, - Не за кого сейчас голосовать... не за кого". Выдвигалось
множество причин, но одна была постоянной - "чужой". Мэр города Цви Штенцлер
свидетельствует, что в течение 82 лет Гиватаим всегда голосовал за
социал-демократов. "Теперь у нас более популярен Шимон Перес, покинувший
партию и объединившийся со своими давними противниками, - говорили
журналисту старые активисты. - Чем наш генсек, "этот" Амир Перец".
У Переца, никогда раньше не игравшего на этнической розни, оказались
свои сторонники. Многие из них никогда за "Аводу" не голосовали. Их мнение
выразил один из активистов, выходец из исламской страны, живущий в Гиватаиме
с 1954 года. Перечислив все грехи старых партийцев, он заявил: "Я никогда не