"Михаэль Дорфман. Холокост - это смешно" - читать интересную книгу автора

национал-социализм к триумфу, но и саму бесчеловечность власти. Одним из
первых, еще в 1919 году он оценил пророчества Кафки:
... Офицер в исправительной колонии разъясняет механизм действия
пыточной машины, комментируя с педантичностью эксперта всякую судорогу
пытаемого. Однако он не жесток и не безжалостен, он являет собой нечто
худшее: аморальность. Офицер не палач и не садист. Его восторг перед
зрелищем шестичасовых страданий жертвы просто-напросто демонстрирует
безграничное, рабское поклонение аппарату, который он называет
справедливостью и который на самом деле - власть. Власть без границ. В
восторг приводит именно эта беспредельность власти, ее несвязанность
какими-либо ограничениями ... И все это рассказано с невероятной
сдержанностью, с холодным отстранением. Не спрашивайте, что это значит. Это
ничего не значит.
Не значит ничего - это значит все. Тухольский поплатился жизнью за свою
острую сатиру. В современном Израиле антифашистская сатира Тухольского тоже
далеко не всех устраивает. Видный израильский историк Шмуэль Эттингер
говорил нам на лекции в Еврейском университете в Иерусалиме в 80-е годы,
якобы Тухольский перегнул палку, а его сатира оскорбляла саму суть
германской души больше, чем била по фашизму.


* * *

В 30-е годы заправилы Голливуда, в большинстве своем евреи, опасливо
обходили тему начинавшегося Холокоста. Лишь Чарли Чаплин посмел нарушить
табу и замечательно сыграл "Великого диктатора". Лишь вступление США в войну
на стороне антигитлеровской коалиции дало зеленый свет антифашистским
фильмам, в том числе комедиям, - например, знаменитой сатире "Быть или не
быть" немецкого эмигранта Эрнста Любича.
В культовом фильме 1968 года "Продюсеры" два еврея-мошенника Бялосток и
Блюм с целью выманить деньги готовят мюзикл "Весна Гитлера". Гитлер поет
любовные песни, а шоу-девочки в нацистских мундирах пляшут и поют что-то
бродвейско-еврейское. Джин Уайдер, сыгравший Блюма, рассказывал, что
режиссеру Мэлу Бруксу уже в те далекие 60-е непросто было пробить комедию
"Весна Гитлера". Три года Брукс и исполнитель главной роли, несравненный
Зеро Мостель (сыгравший, кстати, и первого Тевье-Молочника в бродвейском
мюзикле "Скрипач на крыше") искали деньги. Фильм собрал урожай "Оскаров", по
нему поставили спектакль на Бродвее, идущий почти без перерыва до сего дня.
Гитлер катался на коньках в другом фильме Мела Брукса "Мировая история.
Часть первая" еще в 1981 году, когда мрачная серьезность уже окутывала все,
что касается Холокоста.
В 2004 году немецкий фильм "Падение" (7), тщательно восстанавливающий
последние дни нацистского режима, не получил "Оскара" лишь потому, что
Гитлер в замечательном исполнении Бруно Ганца "был слишком очеловеченный".
Действительно, Гитлер в фильме далеко не плакатный. Он и харизматический
лидер, и учтивый джентльмен, окруженный любовью сотрудников и Евы Браун, и
напыщенный демагог, обвиняющий во всем евреев и предателей, и маньяк,
обуреваемый назойливым мыслями о немецком народе, оказавшемся недостойным
своего фюрера. Прокат фильма в Израиле наткнулся на сопротивление.
Российскому читателю, помнящему романических нацистов из "Семнадцати