"Терри Донован. Город кошек ("Конан") " - читать интересную книгу автора

вынуждены были потупить глаза. Ибо цепкий взгляд холодных голубых глаз
невозможно было вынести.
Он оглядывал все, что попадало в поле его зрения - дома, лавки,
паланкины, одежду, особенно украшения на женщинах, отчего многие красотки
смущались, но его это мало волновало. Ибо сейчас он больше интересовался
именно украшениями, а не теми, на которых это было надето. Разве что
вскользь, просто потому что все-таки был мужчиной, а не каменным истуканом.
Впрочем украшения на мужчинах вызывали у него не меньшее любопытство, и в
глазах появлялся нехороший хищный блеск.
За долгие годы странствий он привык видеть все мелочи, особенно, когда
дело касалось незнакомого места. Именно они часто играют решающую роль.
Казак соскочил с верблюда и подошел к вождю каравана, который опустился
на землю последним. Казак поклонился ему и сказал:
- Джибрил, моя жизнь - твоя.
Эта обычная формула благодарности среди людей пустыни, звучала нелепо в
устах черноволосого гиганта, по сравнению с которым Джибрил выглядел
ягненком рядом с быком.
- Сядь рядом, Конан. Прежде, чем ты уйдешь, я хочу тебе кое-что
сказать, - произнес он и опустился на корточки.
Конан присел в двух шагах от Джибрила и принялся смотреть в том же
направлении, что и он. Перед ними были три башни разной высоты, определяющие
вертикальный силуэт города. Крыши башен были пусты, а на остальных во
множестве виднелись опахала, парусиновые навесы и шесты с развевающимися
бумажными лентами, шелест которых должен был отгонять от домов злых духов,
носящихся над пустыней.
Джибрил сказал:
- Обычно те, кого мы спасаем, становятся нашими рабами, что
естественно, поскольку сами они потеряли свою жизнь, а мы нашли ее. Но ты,
Конан, другое дело. Ты не способен быть рабом, ты свободен внутри себя,
свободен, даже если тебя заковать в цепи. Ты говорил о том, что иногда
становился рабом, но на самом деле этого не было. Когда тебя приковывали
цепями в рудниках или на галерах, они приковывали лишь твое тело, они лишали
тебя подвижности, но не свободы. Поверь мне, Конан, я перевидал на своем
веку много людей, и многие из них были рабами, многие свободными, но
человека твоего духа я никогда прежде не встречал. Ты пройдешь через любые
препятствия, даже магические оковы не остановят тебя, только лишь частично и
на время. Я сказал, теперь уходи.
Не отвечая, ибо знал, что Джибрил не хочет ничего услышать, Конан
поднялся и увидел, что все зеваки, прежде глазевшие на него, смотрят теперь
в другую сторону. Он поступил, как все. И увидел девушку. Она шла в
окружении полуобнаженных мужчин и женщин, и толпы кошек, которая
увеличивалась с каждым ее шагом, ибо все кошки с площади вливались в эту
толпу. Они громко мяукали и заглядывали девушке в лицо, словно приветствуя
свою богиню.
Она была прекрасна. Длинные черные волосы, мягкие как шелк, струились
по ее белым одеждам, обрамляя лицо без малейших следов загара с изящно
изогнутыми бровями, чувственными губами и глазами, в которых светился
неутолимый огонь страсти. "Лилува, Лилува", - послышался восхищенный шепот
вокруг.
- Ты прибыл с караваном? - спросила она казака.