"Юрий Домбровский. Статьи, очерки, воспоминания " - читать интересную книгу автора

они положительные герои) - это, так сказать, квази-цыгане, по несчастью; и
Эсмеральда Гюго, и Пресьоса, и Андрее Сервантеса - это дети благородных
родителей, украденные цыганами. Они потому и ведут себя так недосягаемо
благородно, что они не цыгане, а их жертвы. Недаром рассказ о благородной
цыганочке Сервантес начинает с рассуждения о том, что все цыгане по природе
воры, - и это действительно ловкий прием. Ведь вот, смотрит удивленный
читатель, автор говорит, что его Пресьоса цыганка, а на руку она чиста. Да и
возлюбленный ее тоже цыган, а ведь он не шарит глазами по карманам, - так в
чем же тут дело?
Но ловкий поворот сюжетного винта - сцена классического узнавания, - и
все встает на свое место, добродетель торжествует, любовь вознаграждается.
Даже вся эстетическая система подчинена этой же концепции. Цыганская красота
и не красота даже, а так, обман. В этом отношении очень характерно одно
место в "Соборе Парижской богоматери". Эсмеральда танцует перед толпой. В
толпе стоит бездомный мечтатель и поэт - Гренгуар. Он восхищен и потрясен,
но вот что происходит дальше: "Была ли эта юная девушка человеческим
существом, феей или ангелом, этого Гренгуар... определить не мог, настолько
был он очарован ослепительным видением...
"Право, - думал Гренгуар, - это саламандра, это нимфа, это богиня, это
вакханка с горы Менад!"
В это мгновение одна из кос "саламандры" расплелась, привязанная к ней
медная монетка упала и покатилась по земле.
- Э, нет, - сказал он, - это цыганка.
Мираж рассеялся".
Действительно это была просто-напросто цыганка. Велико было
разочарование Гренгуара...
Вот этого разочарования, чувства моральной и эстетической
относительности никогда не встретишь ни у кого из русских классиков. Для них
цыганка всегда хороша именно как цыганка.
Ясно, что только такие произведения и могли сделаться репертуарным
гвоздем нового театра. Конечно, ни Гюго, ни Сервантес ни в чем не виноваты.
Концепция "цыган - вор - колдун" сложилась не по их воле, она диктовалась
всеми условиями жизни этого гонимого народа, всеми силами века. До нас дошло
не очень много документов о цыганах, но все они характерны. Самая маленькая
кара у них - это плети и изгнание, самое ничтожное обвинение - кража, за нее
хоть костер не полагался.
И надо сказать, что Сервантес другого обвинения на цыган не возлагает.
Ну а кражи... Конечно, они были, бесчисленные, мелкие, трусливые (до грабежа
дело не доходило). Был обман, было гадание по ручке, то есть вся ручная
уличная магия, которая и сейчас сохранилась кое-где как реликтное средство
существования. Но русские цыгане жили все-таки в иных условиях. Поэтому те
ценнейшие национальные качества, которые присущи всякому народу, в том числе
и цыганскому, выступали здесь с большей свободой, особенно ярко это
вырисовывалось на фоне их социального бесправия и гражданского
пренебрежения. И вот на ложь частную и общественную, на маскарад чувств
сверху и темноту снизу, уголовную лирику и романтику - словом, на цыганщину
- великая русская литература ответила тем, что показала миру настоящую
человеческую красоту этого угнетенного и стираемого с лица земли народа, в
котором человеческие достоинства даже и не предполагались...
И в заключение второе, совсем маленькое воспоминание. Только теперь