"Елена Долгова. Сфера Маальфаса " - читать интересную книгу автора

горизонтом.
День занимался не по-осеннему теплый. Нежаркое, ласковое солнце
согрело просторные, опустевшие поля, помеченные осенними красками рощи. Мир
казался чудесным и безопасным, а покой - естественным состоянием человека.
Впрочем, отряд, покинувший Лангерташ, едва ли направлялся на поиски
мира и покоя. На развилке, близ расщепленного временем или грозой дуба,
всадники не свернули в сторону Эберталя, миновали пастбищную пустошь, не
обратив ни малейшего внимания на невзрачный сарай, всего лишь несколько
часов назад покинутый уже известными нам ночными визитерами.
Сумей кто-нибудь как следует вглядеться в лица, полускрытые шлемами,
то любопытный с удивлением опознал бы в баронах, путешествующих инкогнито,
самого императора, его сына, а также графа Рогендорфа и имперского
советника Билвица. Граф Дитмар слегка отстал и разговаривал с молодым
мужчиной из свиты, держащимся в седле с элегантной непринужденностью. Щеки
собеседника пошли алым, хотя голос, напротив, оставался ледяным. На
физиономии графа, напротив, изображалось пристальное внимание, живейшее
сочувствие и глубокая личная печаль.
- Я слышал о вашем несчастье, Элеран. Скорблю вместе с вами, мой друг.
Позволите спросить о подробностях?
- Засада, проклятье! Их было слишком много, а я один, слугу тут же
убили. Я отправил в ад четверых, но арбалетная стрела пронзила сердце моей
невесты. Они отступили, унося своих мертвых и ее бездыханное тело. Я даже
не смогу прийти к могиле моей звезды... Ужасна сама мысль о том, что эти
грязные животные делают с телами...
- Успокойтесь, мой друг. Ваше мужество удивительно, и вы славно
отомстили за ее смерть. А скоро будет возможность отомстить еще, вы мне
поверьте...
- Они, граф, не очень-то торопятся подставить свои шкуры под мой меч.
- Не отчаивайтесь, Элеран, - мягко сказал Дитмар. - Император,
безусловно, примет лучшее из возможных решений...
- Сколько можно ждать?! - в голосе Шарфенберга звенела ярость - такая
ярость сметает доводы разума и рамки осторожности. - Сколько можно терпеть
это поношение здравому смыслу, этих ублюдков, сколько можно терпеть прочие
безумства императора, расплачиваться нашими родственниками, отправляя в
монахи тех, кто мог стать славой рода?!!
- Оставьте, Элеран, вы же знаете, есть высшие соображения.
- Да, я знаю, - перешел на шепот Шарфенберг, - я знаю, что права,
которые были еще у моего деда, отняты у меня, я не могу сам повесить даже
придорожного попрошайку за кражу кошелька. Я не могу держать в своих
отрядах столько людей, сколько бы мне хотелось, я не могу...
- Тихо, тихо, мой друг. Мы обсудим это чуть попозже, путь долог, время
у нас есть. Кстати, вы хорошо знакомы с принцем?
Двое ехали бок о бок, соприкасаясь стременами, и тихо
переговаривались, сблизив покрытые шлемами головы.

Гаген, на личность которого возлагали некоторые надежды предыдущие
собеседники, не слышал этих слов. Он с наслаждением вдыхал свежий осенний
ветерок, не утомляло даже однообразие пути - трудности путешествия гораздо
лучше, чем последние недели и месяцы, проведенные в столице, в резиденции
короны. Пусть отдохнут богословские и исторические сочинения. Долой