"Вадим Долгов. Быт и нравы Древней Руси (Загадки и Коды Древней Руси) " - читать интересную книгу автора

"Суть ли чада, то наказай их, и преклони от уности выя ихъ": дети,
стадии взросления, воспитание.

Рождение ребенка в доиндустриальную эпоху повсеместно рассматривалось
как безусловное благо и божественная милость. Русь не была исключением. В то
же время отсутствие возможности контролировать рождаемость, частый голод и
недостаток материальных средств делали рождение ребенка тяжелым испытанием
для семьи простых общинников. Особенно тогда, когда детей становилось много.
Недаром и в более поздние времена чрезвычайная многодетность считалась
бедствием наряду с бесплодием и наказанием за грехи. Большая часть
родившихся детей погибала в младенчестве. И все же, по мнению Райнхарда
Зидера, идея Эдварда Шортера о том, что европейские матери в эпоху,
предшествующую современности, равнодушно относились к детям и мало о них
заботились, слишком поверхностна. Высокая детская смертность и несоблюдение
элементарных, с точки зрения современного человека, гигиенических и
воспитательных норм в обращении с малышом совсем не означали отсутствия
чувства привязанности и родительской любви. "Они только по-другому
воспринимались и выражались не интроспективно эмпатией и словом, а символами
и ритуальными действиями... чем следовало бы объяснить то, что даже
мертворожденных детей отпевали в церкви и хоронили с надлежащими
погребальными церемониями и звоном колоколов, идя на значительные затраты".
В целом, безусловно, прав В.П. Даркевич, отметивший, что "частые смерти
детей притупляли боль утрат, что не исключало тяжелых душевных переживаний".
Родители делали для детей все, что в общем русле мировоззрения эпохи считали
необходимым, действенным и возможным.
Другое дело, что часто предпринятые меры лежали в плоскости магических,
а не практических действий, но таковы были общественные приоритеты. Кроме
того, как было отмечено Н.Л. Пушкаревой, "тенденции "небрежения" детей,
особенно девочек, в допетровской Руси постоянно (с X в.) противостояли
представления о "благочестивом родительстве", выработанные православной
концепцией и, судя по требникам и покаянным сборникам, составлявшие суть
проповеди. И хотя о действенности дидактического слова того времени у нас
данных нет, тем не менее по церковным текстам можно судить о самом
существовании в то время представлений о допустимом и предосудительном с
точки зрения идеалов христианской нравственности". Поэтому описывать
древнерусскую модель отношения родителей к детям как исключительно
деспотическую, не дающую возможности развиться чувствам родительской любви и
привязанности было бы совершенно ошибочно.
Конечно, необходимо признать, что, на взгляд современного
врача-педиатра, многое в воспитании детей в средневековом обществе было
вопиющим нарушением санитарных и педагогических норм, но даже Ллойд Демоз,
американский исследователь эволюции детства, нарисовавший чрезвычайно яркую
и поистине ужасающую картину истории детских страданий, должен был признать,
что этой совершенно неправильно ориентированной заботы часто было
достаточно, чтобы вырастить ребенка.
Следует отметить, что детство как культурный феномен обычно
соответствует характеру эпохи, и практика регулярных телесных наказаний и
запугивания детей, возможно, выполняла функцию подготовки к взрослой жизни,
жестокой и трудной. Возможно также, что "средневековые жестокости",
изумляющие современного человека, были в свое время "меньшим злом", которым