"Игорь Викторович Долгополов. Певцы Родины (о русских и советских живописцах) " - читать интересную книгу автора Полотно привезли в Милан. И снова, как и в Риме, в зале, где оно
экспонировалось, с утра до вечера теснились толпы любителей живописи. Брюллова узнавали на улице, приветствовали его, а однажды, когда художник посетил театр, публика устроила ему овацию. Можно себе представить, как ожидали в России "Последний день Помпеи". Ликованию соотечественников не было предела. Самые высокие ценители искусства были поражены творением Брюллова. Гоголь писал: "Его произведения первые, которые могут понимать (хотя неодинаково) и художник, имеющий высшее развитие вкуса, и не знающий, что такое художество. Они первые, которым сужден завидный удел пользоваться всемирною славою, и высшею степенью их есть до сих пор "Последний день Помпеи"... У Брюллова является человек для того, чтобы показать всю красоту свою, все верховное изящество своей природы. Страсти чувства, верные, огненные, выражаются на таком прекрасном облике, в таком прекрасном человеке, что наслаждаешься до упоения". "Гениальным художником" и "первым живописцем Европы" назвал жизописца Белинский. Атмосфера всеобщей любви возникла вокруг счастливого художника. Это была полная мера народного признания за творческий подвиг. Оказавшись на родине, прославленный живописец спешит в Москву, куда приезжает в декабре 1835 года. Город произвел на Брюллова огромное впечатление. Он целыми днями бродил по его улицам, восторгался красотой древнего Кремля. Все здесь для него дышало великой историей России. В голове художника роились десятки замыслов, он рисовал эскизы, увлеченно рассказывал новым друзьям о своих планах. приемы, в честь него были сложены стихи: Принес он мирные трофеи С собой в отеческую сень, - И стал "Последний день Помпеи" Для русской кисти первый день! Однако Брюллову были в тягость каждодневные встречи, Приемы, но не в его силах было приостановить радость новых друзей. Большим событием в жизни художника стало его знакомство и завязавшаяся дружба с Пушкиным. В письме к жене от 4 мая 1836 года поэт пишет: "...Мне очень хочется привезти Брюллова ь Петербург. А он настоящий художник, добрый малый и готов на все. Здесь Перовский его было заполонил; перевез к себе, запер под ключ и заставил работать. Брюллов насилу от него удрал". А через две недели он сообщает Наталье Николаевне в другом письме, от 18 мая: "Брюллов сейчас от меня. Едет в Петербург скрепя сердце, боится климата и неволи. Я стараюсь его утешить и ободрить, а между тем у меня у самого душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист". Не прошло и месяца со дня приезда Брюллова в Санкт-Петербург, как в помещении; Академии художеств был дан обед в честь знаменитого живописца. "Вам не новы приемы торжественные, похвалы восторженные, - говорил в своей речи, обращенной к Брюллову, конференц-секретарь В. И. Григорович. - Дань таланту истинному есть дань справедливости. Но здесь вы найдете радушие, привет и чувства родственные. Вы наш по всему: как русский, как питомец, как художник, как сочлен, как товарищ". Брюллов был растроган. Он стоял неподвижно, в глазах блестели слезы. |
|
|