"Игорь Викторович Долгополов. Певцы Родины (о русских и советских живописцах) " - читать интересную книгу автора

Полотно привезли в Милан. И снова, как и в Риме, в зале, где оно
экспонировалось, с утра до вечера теснились толпы любителей живописи.
Брюллова узнавали на улице, приветствовали его, а однажды, когда художник
посетил театр, публика устроила ему овацию.
Можно себе представить, как ожидали в России "Последний день Помпеи".
Ликованию соотечественников не было предела. Самые высокие ценители
искусства были поражены творением Брюллова. Гоголь писал:
"Его произведения первые, которые могут понимать (хотя неодинаково) и
художник, имеющий высшее развитие вкуса, и не знающий, что такое художество.
Они первые, которым сужден завидный удел пользоваться всемирною славою, и
высшею степенью их есть до сих пор "Последний день Помпеи"... У Брюллова
является человек для того, чтобы показать всю красоту свою, все верховное
изящество своей природы. Страсти чувства, верные, огненные, выражаются на
таком прекрасном облике, в таком прекрасном человеке, что наслаждаешься до
упоения".
"Гениальным художником" и "первым живописцем Европы" назвал жизописца
Белинский.
Атмосфера всеобщей любви возникла вокруг счастливого художника. Это
была полная мера народного признания за творческий подвиг.
Оказавшись на родине, прославленный живописец спешит в Москву, куда
приезжает в декабре 1835 года. Город произвел на Брюллова огромное
впечатление. Он целыми днями бродил по его улицам, восторгался красотой
древнего Кремля. Все здесь для него дышало великой историей России.
В голове художника роились десятки замыслов, он рисовал эскизы,
увлеченно рассказывал новым друзьям о своих планах.
Москвичи приняли его радушно, хлебосольно. Его звали на банкеты,
приемы, в честь него были сложены стихи:
Принес он мирные трофеи С собой в отеческую сень, - И стал "Последний
день Помпеи" Для русской кисти первый день!
Однако Брюллову были в тягость каждодневные встречи, Приемы, но не в
его силах было приостановить радость новых друзей.
Большим событием в жизни художника стало его знакомство и завязавшаяся
дружба с Пушкиным. В письме к жене от 4 мая 1836 года поэт пишет:
"...Мне очень хочется привезти Брюллова ь Петербург. А он настоящий
художник, добрый малый и готов на все. Здесь Перовский его было заполонил;
перевез к себе, запер под ключ и заставил работать. Брюллов насилу от него
удрал".
А через две недели он сообщает Наталье Николаевне в другом письме, от
18 мая:
"Брюллов сейчас от меня. Едет в Петербург скрепя сердце, боится климата
и неволи. Я стараюсь его утешить и ободрить, а между тем у меня у самого
душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист".
Не прошло и месяца со дня приезда Брюллова в Санкт-Петербург, как в
помещении; Академии художеств был дан обед в честь знаменитого живописца.
"Вам не новы приемы торжественные, похвалы восторженные, - говорил в
своей речи, обращенной к Брюллову, конференц-секретарь В. И. Григорович. -
Дань таланту истинному есть дань справедливости. Но здесь вы найдете
радушие, привет и чувства родственные. Вы наш по всему: как русский, как
питомец, как художник, как сочлен, как товарищ".
Брюллов был растроган. Он стоял неподвижно, в глазах блестели слезы.