"Апостолос Доксиадис. Дядюшка Петрос и проблема Гольдбаха " - читать интересную книгу автора

На улице занимался рассвет, когда настал момент четвертой и последней
стадии: Принятие. Цикл завершился. Я начну свою жизнь сначала, с той точки,
где дядя Петрос с помощью грязного трюка свернул меня с того пути, который я
снова считаю правильным.
Мы с Сэмми плотно позавтракали в столовой, а потом сели за список
курсов, предлагаемых математическим факультетом. Сэмми объяснил мне
содержание каждого, как опытный метрдотель, описывающий блюда в меню. Я
записывал и в тот же вечер пошел в офис регистратора и заполнил свой выбор
курсов на начавшийся семестр: введение в анализ, введение в комплексный
анализ, введение в современную алгебру и общую топологию.
Да, и, конечно, я указал свою специализацию: Математика.

Через несколько дней после начала занятий, в самое трудное время, когда
я вгрызался в новую дисциплину, пришла телеграмма от дяди Петроса. Увидев
извещение, я сразу понял, от кого она, и тут же подумал, что ее и читать не
стоит. Любопытство, однако, пересилило.
Я заключил сам с собой пари: будет он пытаться оправдаться или просто
обрушится на меня за мой тон. Поставив на второй вариант, я проиграл. Дядя
писал:

ПОЛНОСТЬЮ ПОНИМАЮ ТВОЮ РЕАКЦИЮ ТЧК ЧТОБЫ ПОНЯТЬ МОЕ ПОВЕДЕНИЕ ТЕБЕ
СЛЕДУЕТ ОЗНАКОМИТЬСЯ С ТЕОРЕМОЙ КУРТА ГЕДЕЛЯ О НЕПОЛНОТЕ ТЧК

Я в то время понятия не имел, что это такое - теорема Курта Геделя о
неполноте. И желания узнавать это у меня тоже не было - изучение теорем
Лагранжа, Коши, Фату, Больцано, Вейерштрасса, Гейне, Бореля, Лебега,
Тихонова и др. в тех курсах, что я слушал, требовало достаточно труда. И
вообще к тому времени я уже более или менее принял суждение Сэмми, что
поведение дяди Петроса по отношению ко мне носило определенную окраску
слабоумия. Телеграмма это подтверждала: он пытался объяснить сыгранную со
мной дурацкую шутку математической теоремой! Эта старая развалина и ее
сумасшедшие фантазии меня больше не интересовали.
Телеграмму я своему соседу по комнате не показал и вообще о ней забыл.

***

Рождественские каникулы в тот год я просидел вместе с Сэмми в
Математической библиотеке [10].
В канун Нового года он позвал меня встречать праздник с его семьей в
Бруклине. Мы сидели, пили и веселились, когда он отвел меня в сторонку.
- Можешь выдержать небольшой разговор о своем дяде? - спросил он. С
того первого ночного разговора эта тема, будто по молчаливому согласию, не
поднималась ни разу.
- Могу, конечно, - рассмеялся я, - только что тут еще можно сказать?
Сэмми вынул из кармана сложенный лист бумаги и развернул его.
- Я тут недавно предпринял некоторое тайное расследование по теме, -
сказал он.
Я был удивлен.
- Какое "тайное расследование"?
- Да нет, не воображай себе ничего такого полицейского; в основном я