"Апостолос Доксиадис. Дядюшка Петрос и проблема Гольдбаха " - читать интересную книгу автора

В детстве я видел дядю Петроса всего раз в год во время ритуального
визита в день его именин - праздник святых апостолов Петра и Павла -
двадцать девятого июня. Этот обычай был учрежден моим дедом, а потому стал
нерушимой обязанностью в нашей свято блюдущей традиции семье. Ехать
приходилось в Экали - сейчас это пригород Афин, но в те времена это была
уединенная лесная деревушка, и дядя Петрос жил там в домике, окруженном
большим парком и фруктовым садом.
Презрительное отношение папы и дяди Анаргироса к их старшему брату
озадачивало меня с самого раннего детства, а постепенно стало истинной
тайной. Противоречие между рисуемым ими образом и впечатлением, которое
возникало у меня в процессе наших редких встреч, было так очевидно, что даже
столь незрелый разум, как мой, был обречен на изумление.
Тщетно пытался я наблюдать за дядей Петросом каждый год, пытаясь
выискать в его внешности или поведении признаки беспутства, праздности или
иные свойства нечестивых. Напротив, любое сравнение оказывалось в его
пользу: младшие братья были вспыльчивы, а порой и просто грубы с людьми, а
дядя Петрос - терпелив и тактичен, глубоко посаженные синие глаза всегда
лучились добротой. Они оба отчаянно пили и курили; дядя Петрос не пил ничего
крепче воды и вдыхал только ароматы своего сада. Мой отец был тучен, дядя
Анаргирос попросту жирен, а дядя Петрос был крепок и жилист - результат
работы на свежем воздухе и отсутствия вредных привычек.
С каждым годом мое любопытство росло. К моему великому разочарованию,
отец наотрез отказался предоставить мне любую дополнительную информацию о
дяде Петросе, кроме презрительного отзыва "жалкий неудачник". От матери я
узнал только о его ежедневных занятиях (делами их вряд ли можно назвать). Он
вставал каждый день на рассвете, почти все светлое время проводил, копаясь в
саду - сам, без помощи каких-либо современных приспособлений, облегчающих
этот труд, - братья ошибочно считали, что это от скупости. Дом он покидал
редко, если не считать ежемесячных посещений небольшого благотворительного
общества, основанного дедом, где дядя добровольно исполнял обязанности
бухгалтера. Кроме того, иногда он ездил и в "другое место", которое мама
никогда не называла. Его дом был истинной кельей отшельника: если не считать
ежегодных вторжений нашей семьи, там никогда не бывало гостей. Никакой
общественной жизни у дяди Петроса не было. По вечерам он оставался дома и -
тут мама понижала голос почти до шепота - "погружался в свои научные
занятия".
Это меня резко заинтересовало.
- Научные занятия? Какие?
- Одному Богу известно, - ответила мама, и мое детское воображение
нарисовало картины эзотерики, алхимии или еще того хуже.
Неожиданную информацию о таинственном "другом месте" я получил от
одного из гостей моего отца за ужином.
- Видел вчера в клубе вашего брата Петроса. Он меня разгромил в
Каро-Канне, - сказал гость, и я влез в разговор, заработав сердитый взгляд
от отца:
- А как разгромил? И что такое Каро-Канн? Наш гость объяснил, что так
называется одно шахматное начало, названное по имени его изобретателей, г-д
Каро и Канна. Очевидно, дядя Петрос имел привычку заходить иногда в
шахматный клуб в Патиссе и привычно сокрушать противников, которых свела с