"Анатолий Днепров. Две минуты одиночества" - читать интересную книгу автора

несу за него ответственность и потому обязан его контролировать".
Я не имел права стать подопытным существом просто потому, что для
решения проблемы взаимоотношения человека и сигналов кто-то должен был быть
третейским судьей, посредником между моей гипотезой и доказательным
экспериментом. Таким человеком мог быть только я.


4

Несколько дней я ходил совершенно подавленный и сраженный своими
сомнениями. Мне не хотелось возвращаться в лабораторию, потому что там все
было готово для опыта, который я не мог осуществить. Это были тяжелые дни!
Именно тогда я понял роковой смысл формулы Хемингуэя: "Иметь и не иметь..."
Я знал, что за моими предположениями стоит какая-то большая философия, может
быть, большое открытие, подтверждающее или низвергающее установившиеся
взгляды и концепции, верования и предрассудки. Но кто мне поможет поставить
опыт, кто?
В Риме выдалась на редкость холодная зима, шли сильные дожди, а я все
бродил по улицам, ломая голову над тем, как решить задачу.
Однажды вечером, когда непогода особенно разбушевалась, а холодный
ветер забрасывал за воротник капли дождя и хлопья снега, я укрылся в
небольшом кафе на окраине города, вблизи реки.
Здесь было довольно много людей. Я уселся за столик, задумался. Только
спустя некоторое время я заметил, что посетители не сидели за столами, а
толпились у стен, увешенных картинами и рисунками.
"Очередная выставка какого-нибудь безвестного художника", - подумал я и
не ошибся.
Зрители собрались у стены рядом со стойкой, а я подошел к картинам,
возле которых уже никого не было. Даже при слабом освещении я сразу увидел,
что художник обладает незаурядным талантом. Его искусство, чуть старомодное
из-за подражания технике старых мастеров, было искренним и вдохновенным.
Площадь четырех фонтанов, на которой группа ребятишек кормит голубей.
Несколько тонких акварельных зарисовок в парке Боргезе. Большое полотно -
панорама Рима, как он виден с холма, где памятник Гарибальди. Несколько
женских портретов. Женское лицо везде было одним и тем же. Оно принадлежало
молодой девушке со странным выражением глаз. У нее были гладко зачесанные
черные волосы, высокий лоб и большие черные глаза, глядевшие куда-то сквозь
меня...
Постепенно я подошел к тому месту, где столпились почти все посетители.
- А сейчас эта девка совершенно измята, после бурно проведенной ночи.
Смотрите, как она лежит! А ноги-то, ноги! А главное - лежит на древесных
опилках! - комментировал картину краснощекий парень с черными тонкими
усиками, в широком клетчатом пиджаке.
- Это не опилки, это песок! - подсказал ему кто-то.
- А я и не знал, что во Фреджене бродят вот такие...
- Она чахоточная!
- И вдобавок слепая!
- Старье, а не живопись! Ничтожная средневековая рухлядь! После
атомного взрыва такими картинками будут затыкать выбитые окна.
И еще много-много гадостей говорилось о портрете девушки. Облокотившись