"Анатолий Днепров. Две минуты одиночества" - читать интересную книгу автора

который генерировал импульсы, подобные тем, которые мы наблюдаем в нервах
человека. По моему заданию в мастерских института изготовили специальный
плотно облегающий тело костюм: резиновая ткань в поперечном направлении была
пронизана десятками тысяч тонких проводников, касавшихся тела. Специальная
система проводников окружала глазные впадины и височные доли. Концы всех
проводников были выведены наружу и закреплены на стеклянной пластине,
которая была помещена в колбу электроннолучевой трубки. При помощи
обыкновенной телевизионной развертки я мог на любой проводник подавать
импульсные сигналы от своих приборов и таким образом попеременно возбуждать
те или иные клавиши - нервы человека.
Когда мой искусственный "внешний мир человека" был изготовлен, я его
проверил на приборах же, и оказалось, что картина, которую вычерчивал луч на
экране осциллографа, была точь-в-точь такой же, какую мы наблюдали при
исследовании естественных сигналов.
После того, как "музыка" и "исполнитель" были готовы, оставалось
подыскать "рояль"...
Все это время мои сотрудники работали с большим энтузиазмом, почти с
самозабвением. Было много споров о том, что увидит, услышит и почувствует
человек, оказавшись в такой искусственной обстановке. Одни утверждали, что
он ничего интересного не почувствует, другие говорили, что в лучшем случае
ему приснится какой-нибудь фантастический сон. Третьи вообще боялись строить
какие-либо предположения. Но когда подготовка была закончена, все наотрез
отказались испытать действие прибора на себе. Страх, дорогой Андронов,
глубокий страх удерживал моих сотрудников от участия в эксперименте! Его
причина? В то время она была для меня неясной. Только после того, как опыт
был поставлен, я начал понимать причину этого страха. Она оказалась
значительно глубже, чем я думал. И как это ни покажется вам странным, страх
проистекал из того, что все, кто принимал участие в этой работе, в общем не
сомневались в ее успехе. Да, да, не удивляйтесь! Они верили так же, как и я,
что созданный ими прибор способен вызвать ощущения, которые они привыкли
относить к движениям души. Душа же... Ведь они все католики! Вы просто не
представляете себе, как сильно у нас влияние католической церкви даже среди
ученых.
- Неужели никто из вас не желает побывать в другом мире? - спрашивал я,
открывая дверь небольшой термостатированной камеры, которая была полностью
изолирована от внешнего мира - в нее не проникали ни звуки, ни свет...
Мои сотрудники виновато улыбались и отрицательно качали головами...
- Нет... - слышал я изо дня в день.
Вы представляете мое положение? Я буквально дрожал от ярости. Я злился
на очень хороших, очень добросовестных и умных людей. Я говорил им колкости,
обвинял их в трусости, пока однажды мой ассистент Альберто Цамбони не
сказал:
- Вместо того, чтобы расточать перлы вашего красноречия, профессор,
почему бы вам самому не побыть наедине с вашими генераторами?
Я рванулся к кабине, но тут же застыл у дверцы, которая вела в темноту.
"А кто проследит, что будет, когда я подвергну человека воздействию
своих приборов? - подумал я. - Кто пронаблюдает за ним, кто своевременно
возвратит человека к обычной жизни? Конечно, я могу поставить опыт над
собой. Но какой в нем толк, если все то, что я расскажу людям после
эксперимента, будет казаться им обыкновенной сказкой? Нет, опыт ставлю я, я