"Анатолий Днепров. Две минуты одиночества" - читать интересную книгу автора

И он пришел. Он не знал, что мне было известно, кто виновен в гибели
Анджелы...
- Ренато...
- Он пришел. Вы еще помните трюм баржи? Я стоял возле крутой деревянной
лестницы по колено в воде и ждал, пока не послышались его шаги. Он шел
быстро и уверенно, насвистывая песенку. О, как я его ждал! Я смотрел вверх,
сквозь квадрат люка, видел на небе звезды и знал, что сейчас возникнет его
силуэт. Когда он появился, я отошел в сторону и замер. Ох, какая холодная
вода была в ту ночь! Ноги у меня заныли от холода, но я не обращал внимания.
Когда шея Сикко оказалась на уровне моей груди, я воткнул в нее нож. Он
умер совершенно бесшумно. Просто свалился мне на руки, как будто бы я ему
ничего не сделал и он умер сам по себе. Я протащил его по коридору до кормы
и там выбросил в реку сквозь дыру в гнилых досках.
Несколько дней я жил у синьоры Больди, продолжая писать портреты
Анджелы, хотя ее и не было в живых. Затем мне стало известно, что на барже
побывал отряд полицейских. Тогда я переехал в Неаполь, к одному своему
старому приятелю...
Мы подошли к самому концу картинной галереи и остановились у кресла, в
котором, скрючившись, спал человек...
- Теперь на душе у меня спокойно, - взволнованно продолжал Ренато. - Я
спокоен за Анджелу. Я спокоен за искусство. Я уверен, что художники, которые
рисуют эту мразь, и ваятели этих чудовищ сгинут. Одни подохнут, как собаки,
в сумасшедших домах, других честные люди уничтожат, как я уничтожил Сикко!
Последнюю фразу Ренато выкрикнул истерическим голосом. Лежавший в
кресле человек вздрогнул, поднялся, протер глаза. О! Это был художник Сикко!


6

В этом месте профессор Кардуччи прервал свой рассказ и быстро подошел к
окну. Он легонько присвистнул и, вернувшись, сказал:
- Вы меня извините, но вам придется перейти в соседнюю комнату. Ко мне
опять идет отец Грегорио.
Потрясенный повестью итальянца, я не сразу сообразил, что нужно делать,
и тогда профессор схватил меня за руку и потащил к двери, которая вела в его
спальню. За окном сгустились сумерки, и здесь было совершенно темно.
- Посидите здесь... Я постараюсь выпроводить его поскорее.
Дверь была тонкой, и я слышал весь разговор.
- Добрый вечер, доктор, - произнес певучим голосом отец Грегорио. - Мир
вашему жилищу, я да хранит святой Петр вашу душу.
- Спасибо, падре.
Молчание. Затем снова голос священника:
- Тяжело к вам подниматься, доктор. Ох, как тяжело! И больным нашим
тяжело к вам ходить.
- Они не ходят ко мне, падре. Это я к ним хожу.
- Значит, вам тяжело. Терзаете себя напрасно.
- Что же делать?
- Вот поэтому я к вам и пришел. Зачем вам жить на этой скале?
Перебирайтесь ко мне. Обитель обширная, места вам хватит. Людей больше к вам
пойдет.