"Сергей Дмитренко. Золотому сердцу Троя" - читать интересную книгу автора

моего
мозга и тут же ушло. У меня без всякой на то причины кольнуло сердце, вся
моя

призрачная картина дрогнула и рассыпалась, тень чего-то тревожного и
неумолимо приближающегося накрыла меня, стало зябко и неуютно.
Расплатившись, я направился домой, бродить по городу что-то
расхотелось.
Привычно просмотрев вечерние новости по телевизору, отправился в
спальню, где, уютно устроившись среди подушек, еще два часа читал, пока
приближающийся сон не заставил меня выпустить книгу и уснуть.
... И снова я в чужом городе, брожу среди пустынных улиц, заглядываю
в полуразрушенные дома, где ветер играет засохшими листьями, обрывками
старых полусгнивших бумаг с незнакомыми мне, похожими на китайские
иероглифы, странной формы буквами. И все тот же пристальный наблюдающий
внимательный взгляд в спину.
Он не злой и не добрый, он просто отстраненный, спокойно смотрит на
меня из ниоткуда, не оставляя меня ни на секунду. Я уже привык к нему, он
меня уже не тревожит так как раньше. Картина такая же, как всегда. Я шагаю
по растрескавшейся дороге один, неторопливо оставляя за собой квартал за
кварталом, ветер треплет полы моего плаща, и тут я впервые с удивлением
замечаю какой-то странный сопровождающий меня все это время звук. Я
останавливаюсь и прислушиваюсь. Звук повторяется. Среди всеобщего уныния и
запустения он заставляет меня замереть и слушать. Снова раздается непонятный
звук - это то ли плачь, то ли вой, я теперь его отчетливо слышу - он
раздается со стороны городской площади. Я направляюсь туда, с удивлением
отмечая, что на этот раз запрет снят, и я действительно иду к площади, а не
поворачиваю, как обычно, в противоположном направлении. Звук раздается
снова, уже гораздо громче и ближе. Но я по-прежнему пока не могу понять, кто
или что производит его. Я почти бегу, мой плащ путается под ногами и мешает
бежать, трещины и выбоины на старой растрескавшейся дороге заставляют
внимательно смотреть под ноги. Но я неумолимо приближаюсь к площади,
задыхаясь, вылетаю не нее, останавливаюсь и, пораженный открывшимся передо
мной бескрайним пространством, замираю.
Площадь огромная, задние дома теряются где-то далеко в дымке и
кажутся
нереальными, огромные каменные плиты, которыми она вымощена, дышат
древностью. Я бывал в Баальбеке, видел гигантские плиты, но даже они не шли
ни в какое сравнение с этими огромными, созданными в незапамятные времена
неизвестными мне архитекторами, плитами. Далеко в центре площади виднеется
какое-то сооружение. Внезапно раздавшийся звук заставляет меня резко
повернуть голову и посмотреть влево, и я с удивлением вижу, как недалеко от
меня сидит и внимательно смотрит на меня большая обыкновенная земная собака.
Я поворачиваюсь к ней и начинаю приближаться. Она сидит и спокойно ждет
меня, большие уши поворачиваются и настороженно ловят звуки, но сама собака
по-прежнему сидит спокойно, внимательно глядя на меня чуть раскосыми
глазами. Я приближаюсь все ближе и ближе, протягиваю руку, влажный нос
прикасается к ней, знакомясь. Я присаживаюсь на корточки, но неудачно,
длинная пола плаща попадает мне под ногу, и я нелепо падаю, задрав ноги ...
И... просыпаюсь.