"Михаил Дмитриев. У тихой серебрянки (про войну)" - читать интересную книгу автора

Рогачевского подпольного райкома партии Адам Андреевич Бирюков и Карп
Михайлович Драчев.
Драчев Карп Михайлович... Мужчина лет сорока о лишним, среднего роста,
с красивым и приятным лицом. Черноусый, статный, одетый в простой
гражданский костюм. Рассудительный, неунывающий, он ободрил наших
подпольщиков, но озабоченно сказал, что надвигается блокада, попросил нас
быть осторожнее, внимательно присматриваться к происходящим событиям.
Как-то в августе часов в одиннадцать утра прибежал ко мне Иван
Потапенко.
- В направлении Сверженя пошли партизаны, - задыхаясь, проговорил он. -
Человек тридцать.
Подумав, я удовлетворил просьбу Ивана Титовича Потапенко: послал его на
связь с партизанами. Но в Свержене завязался бой. Когда гитлеровцев
вышвырнули из деревни, нашего подпольщика нашли убитым. Партизаны вынули
наган из правой руки комсомольца Ивана Потапенко. *
Это была первая жертва в наших рядах, и мы поклялись отомстить фашистам
за своего боевого товарища.


ВСТРЕЧА С ПАРТИЗАНАМИ



1


2 октября 1942 года движение машин на шоссе вдруг прекратилось. Вернее,
машины прибывали только со стороны Довска, и сплошная колонна запрудила
дорогу. А из Рогачева после полудня не пришло ни одной. Непрерывно сигналя,
обгоняя колонну, промчались три машины полевой жандармерии. Значит,
случилось что-то серьезное.
Я послал Василька на шоссе, надеясь, что он быстро и точно все
выведает. И не ошибся: вскоре братишка возвратился.
- Мост, говорят, зажгли, - задыхался от радости Василек. - Партизаны
сделали, говорят.
Какой мост? Видимо, через Рекотянку. Хотя речушка небольшая, но пойма
болотистая, и ее никак не объедешь.
Постояв еще часа полтора, колонна грузовиков развернулась и пошла
назад, на Довск. В это время прибежал ко мне Михаил Прохоров. Глаза его
светились радостью:
- Понял, что такое настоящие партизаны?! А мы - шляпы: не додумались
сжечь этот мост.
На следующее утро я зашел к Михаилу, а его и след простыл. Тогда
отправился в лес. Долго бродил по глухой чаще, по десятку минут стоял на
одном месте, настороженно прислушивался к каждому звуку. Но все напрасно. В
лесу никого не встретил. Как позже узнал, и Прохоров не нашел партизан.
Назавтра, чуть свет, разбудил меня Михаил Журавлев. Он улыбался так,
как давно не улыбался, - широко, открыто. Счастьем сияли его глаза.
- Нашел!
- Кого? - спросил я.