"Михаил Дмитриев. У тихой серебрянки (про войну)" - читать интересную книгу автора

4


В середине декабря школа закрылась. Настали холода, а помещение к зиме
никто и не думал готовить: не хватало дров, не было чем застеклить окна. Я
уже не говорю о тетрадях, карандашах, ручках и чернилах. Их теперь днем с
огнем нельзя было отыскать, а "новые власти" и пальцем не пошевельнули,
чтобы чем-то помочь школе. В последнее время на занятия в класс приходили по
3-4 человека. Но вот настал день, когда ни один ученик не явился в школу.
Никто не горевал из-за того, что двери школы теперь перекрестили две
старые доски, приколоченные огромными гвоздями, никого не беспокоил и
высокий сугроб, заваливший школьное крыльцо. Правда, одно было плохо: теперь
запросто не пойдешь в Свержень, не встретишься с Журавлевым, а также с
Татьяной Федоровной Корниенко. А надо, ох как не терпится: вдруг она уже
принесла радиоприемник.
Да, она выполнила задание. В деревне Красница встретилась с коммунистом
Алексеем Ивановичем Шукевичем, бывшим судьей Журавичского народного суда. Он
познакомил Татьяну Федоровну с учительницами Прасковьей Шантуровой и
Брониславой Кохановской, а также с Иваном Порываемым, который, выбравшись из
окружения, остался на зиму в Краснице. Радиоприемника у них не было, но они
подсказали, что в Гадиловичах проживает радиолюбитель Ваня Макарчиков,
который, возможно, сохранил аппарат.
Татьяна Федоровна пошла в Гадиловичи. Мария Козодоева, ее тетя,
познакомила с семьей Макарчиковых. Подросток Ваня имел приемник, но в нем
сгорели лампы. Их можно было достать только в Рогачеве. Туда отправилась
Прасковья Шантурова, связная. Ей удалось достать лампы. Но как пронести их
через мост? Гитлеровцы тщательно обыскивали и старого, и малого. Если же
поехать на лошади, то перероют всю поклажу, растрясут даже солому.
И все-таки Прасковья Алексеевна решилась.
Длинная вереница людей и подвод выстроилась перед контрольным пунктом.
Рослый полицейский в коротенькой черной шинели неторопливо делал свое дело.
Чуть в стороне, подпрыгивая от мороза, дымили сигаретами два немца.
Вот и ее очередь. Шантурова широко распахнула полы пальто, лукаво
подмигнула:
- Ну давай, дружок, пообнимаемся!
Полицейский хмуро взглянул на нее и стал ощупывать буквально всю.
Цепкие пальцы прошлись даже по воротнику, залезли под платок. Об одном забыл
рьяный служака - о ватных полах длинного пальто...
Сегодня последний день этого черного 1941 года Как встретить Новый год?
Не до веселья, не до радости, когда по шоссе проносятся немецкие тупорылые
тягачи - прямо на восток. Не до веселья, но не сидеть же одному при
смоляках, которые вместо лампы горят на припечке, - керосина давно уже нет.
Пойти к Прохорову: все-таки вдвоем веселее. А там, может, заглянет еще кто
из наших.
- Разве он не к тебе пошел? - удивляется Броня, отвечая на мой вопрос,
где Миша. - Даже карты захватил на всякий случай.
Я заторопился домой, но сестра Прохорова удержала меня. Если, мол, ушел
не ко мне, то он скоро вернется. Посидим, поговорим, а там и Новый год
встретим.
Только я присел на скамью, как на краю деревни, у шоссейной дороги,