"Джеффри Дивер. Разбитое окно ("Райм и Сакс" #8)" - читать интересную книгу автора

молоко - то есть пакостили на уровне средней школы. Но до принуждения к
мужеложству дело не доходило. Видимо, потому, что все его сокамерники еще
недавно разгуливали на воле и пока проявляли определенное терпение и умение
сдерживать свои чувства, не давая им вырваться из их арестантских комби.
Однако нашлись "доброжелатели", участливо предупредившие Артура, чтобы он
морально готовился распрощаться с невинностью, особенно если ему "обломится
четвертак" или пожизненный срок и его переведут в более суровое местечко
вроде тюрьмы в Аттике.
Он уже успел схлопотать четыре подскульника, дважды падал навзничь,
налетев на подножки. Как-то явно взбесившийся Акилла Санчес повалил Артура
на пол и, обливаясь потом и брызгая на него слюной, кричал в лицо что-то
нечленораздельное на смеси английского с испанским, пока его не оттащили
все-таки решившие вмешаться хаки (то есть охранники).
Артуру дважды приходилось мочиться под себя, раз десять его тошнило. Он
превратился в отброс, ничтожество, не достойное даже того, чтобы его
трахали.
Не сейчас, во всяком случае.
А сердце стучало не переставая и, казалось, могло разорваться в любое
мгновение. Именно это случилось когда-то с Генри Раймом, отцом Артура.
Только прославленный профессор умер не в отхожем месте вроде "Могильника", а
на вполне пристойной пешеходной дорожке университетского кампуса в
Гайд-парке, что в штате Иллинойс.
Так как же произошло, что нашлись и свидетель, и вещественные
доказательства? Просто уму непостижимо.
- Рекомендую вам, мистер Райм, - обратился как-то к нему помощник
окружного прокурора, - признать себя виновным.
Адвокат советовал то же самое.
- Арт, я прекрасно знаю все входы и выходы и вижу, к чему дело идет,
как на экране долбаного джипиэсовского дивайса. Нет, мой друг, имеется в
виду не инъекция - Олбани[7] не может принять закон о смертной казни даже
ради собственного спасения... Прости, неудачная шутка. Но тебе светят
двадцать пять лет. Если согласишься на сделку, я добьюсь, чтобы скинули
десятку.
- Но я не убивал!
- Ответ неверный. Этим никого не переубедишь, Артур.
- Но я действительно не убивал ту женщину!
- Ответ неверный.
- Ну так вот: я не признаю себя виновным. Присяжные мне поверят. Увидят
меня и поверят. Они поймут, что я не убийца.
После непродолжительного молчания адвокат нехотя выдавил из себя:
- Хорошо, - хотя не видел ничего хорошего. Он был явно недоволен,
несмотря на то что каждый час рабочего времени обогащал его на шестьсот с
лишним долларов. Кстати, где взять такие деньги, черт возьми? Он...
Движимый внезапным тревожным чувством, Артур поднял глаза. На него
неотрывно смотрели два зека, оба латиносы. Их лица были совершенно
бесстрастны и не выражали ни угрозы, ни любопытства, ни дружелюбия. Они
просто пялились, и все.
Наконец латиносы решительно направились к нему. Артур не знал, то ли
остаться сидеть, то ли встретить их стоя, чтобы чувствовать себя увереннее.
"Замри! - приказал он себе. - Не смотри на них".