"Тия Дивайн. Игра наслаждения " - читать интересную книгу автора

шокируешь, ничем не угомонишь. Что он натворил?! Она не задрожала, даже
когда он безжалостно лишил ее невинности! Нужно быть из стали, чтобы устоять
перед ней.
- Вот чего я хочу, - прошептала она и не солгала.
А он... Это конец! Она победила, потому что была в восторге от каждого
выпада, каждого толчка, каждой минуты, проведенной с ним. Она двигалась в
ритм его ударов, шептала на ухо бесстыдные страстные слова, цеплялась за его
ягодицы, царапала ногтями спину. Наслаждалась и выматывала его так, словно
родилась, чтобы лежать под ним, сдавшись на его милость.
И Джереми был беспощаден, потому что сам потерял голову и стремился к
одному: запахать ее до обморока. Она же оказалась ненасытной. Никогда еще
Реджина не испытывала подобного удовольствия, подобных ощущений, подобной
заполненности. Ее тело томилось по неописуемому обладанию самой запретной
для нее частью мужского тела. Как можно жить без этого тайного наслаждения?!
Она не может отказаться от него. Будет брать, брать и брать, без конца,
вечно...
Его рот сминал ее губы, его плоть вонзалась, билась, вламывалась в ее
лоно, унося к неведомым прежде высотам, терзая, пока Реджину не подхватила
волна, поднимавшая ее все выше и выше. "Не останавливайся, не
останавливайся, не останавливайся..." Что-то замерло... лопнуло...
разлетелось на мелкие осколки, и ничто не смогло остановить бурю чувств и
эмоций, налетевшую на нее, словно огромные океанские валы, огненное кипящее
блаженство пронизывало. Его наслаждение, его семя вырвалось на свободу, и он
не мог удержаться. Еще один мощный толчок, и Джереми, обезумев, рухнул в ее
объятия.
Желание - штука вероломная, подкрадывается к мужчине в самый
неподходящий момент. Он считал, что смертельно измучен, но всего полчаса
спустя после головокружительной схватки все еще находился в ней, твердый,
как железо, и готовый брать ее снова и снова. Ей совершенно не обязательно
что-то делать. Ему нужна, грубо говоря, щель, куда можно погрузиться, а она
насквозь мокрая от его густых сливок. Картина, которая невероятно его
возбуждала.
Джереми снова вонзился в нее так мощно и так глубоко, что ощутил, как
волоски ее холмика щекотали его живот. И тут же извергся в нее, не
полностью, но, черт побери, стоило войти в нее, как он тут же терял
контроль, превращаясь в зеленого юнца! И не мог управиться ни с ней, ни со
своим буйным пенисом.
Джереми качнулся вперед, ее тело было таким податливым и принимало его
все более полно. Он вжался в нее бедрами. Ах, как он стремился пригвоздить
ее своей плотью к кровати навсегда! Он пробыл в ней так долго, что свеча,
сгоревшая до самой розетки, замигала и погасла, комната погрузилась в
темноту.
В темноте есть что-то особенное. Свершается много тайного, запретного.
То, что иногда делают друг с другом мужчина и женщина во тьме, никогда не
творится при дневном свете. Именно это он жаждал сделать с ней прямо сейчас,
пока она обнажена и все еще покрыта его семенем.
Джереми свел ее ноги и оседлал их так, что она стиснула, его еще
крепче. Реджина шевельнулась, и ее сонные, слабые движения довели его до
точки кипения. Он накрыл ладонью ее грудь, почувствовал сосок, впился в
губы, вторгаясь в рот языком в такт резким толчкам его пениса.