"Томас Майкл Диш. Двойной отсчет " - читать интересную книгу автора

совершенные в состоянии аффекта, после которых преступник обычно кончает
жизнь самоубийством.
Мне такое не подходит, кушайте сами. Я вполне доволен своей жизнью, вот
только эта заноза в боку. Но и она, как я понял, бросив взгляд на часы,
очень скоро будет вытащена.

* * *

10.00. Телефонный звонок.
- Алло, шеф? - голос в трубке мой собственный.
- Он самый, - ответил я.
Затем я плотно зажал ладонью наушник трубки. Конечно, было бы интересно
послушать, что я там говорю, но впоследствии это может вызвать приступ de'ja
vu в тот самый момент, когда мне потребуется вся моя сообразительность. К
тому же я и так знаю, что он говорит. Я обдумывал это много раз. А коли так,
то зачем и слушать?
Я выждал ровно две минуты и отодвинул руку с трубки. Там звучали частые
гудки. Я положил трубку на место и дружески похлопал ее.

11.30. Зашел в кабинет шефа.
Шеф читал один из дряхлых детективных романов XX века, которые он
выуживает у букинистов. Должно быть, он сожалеет о старых добрых временах до
появления Машин, когда полицейский был не только регулировщиком уличного
движения, регистратором несчастных случаев и всевозможных мелких скандалов.
Немногие настоящие преступления, что еще остались в мире, даже не проходят
по нашему ведомству. А у шефа-то и разрешения на пользование Машиной нет.
- Что новенького? - спросил я.
- Все тихо, - ответил он, отложив книгу. - Убрали с улицы пару
алкоголиков, и еще был вызов на дорожное происшествие.
- Что-нибудь серьезное?
- Да нет. Там сейчас Макнамара. Какого-то парня сшибло такси. Его даже
не ранило, а только оглушило слегка. Скорая помощь отвезла его на рентген.
Совсем было бы пропащее утро, если бы не "Убийство Роджера Экройда".
Я не сразу понял, о чем он говорит.
- Убийство?!
Он рассмеялся и показал обложку книги.
- Я еще не понял, кто его убил. В этих старинных сочинениях до самого
конца невозможно разобраться, кто же виноват. А как у
тебя дела?
- Порядок. Скучновато в конторе без Лоуэлла. Пишет он что-нибудь?
- После открытки, что он прислал на той неделе, больше ни слова. Как
говорят, затерялся в угрюмых непролазных дебрях.
Вот и славно. Чем сильнее он затеряется, тем лучше.
- Ну уж за него-то можно быть спокойным.
- А как Карен?
Вопрос шефа не был простой данью вежливости. У Карен были прекрасные
отношения с шефом и, честно говоря, со всеми сотрудниками нашего участка.
Общественное мнение считало нас образцово-показательной семьей.
Мы с Карен так здорово умеем лицемерить, что порой притворяемся даже
друг перед другом. Я ни разу не дал ей понять, что мне известны ее отношения