"Димитр Димов. Осужденные души" - читать интересную книгу автора

Фани отправилась в горы на розыски монаха. Пока Джек, сидя в тюрьме, ругал
своих неверных друзей, из Нью-Йорка приехал опытный адвокат, он организовал
кампанию в правых газетах и связался со своими испанскими коллегами.
Без сомнения, дело уладится, но все же Фани была несколько озабочена
тем, что опаздывала на процесс. Впрочем, она не могла добавить ничего нового
к тому, что уже говорила следователю.
Войдя в суд, Фани с тревогой поняла, что заседание идет уже давно. В
комнате для свидетелей, однако, никого не было. Какой-то судейский чиновник
наспех объяснил ей, что Джек отказался от ее показаний, чтобы не откладывать
слушание дела. Слегка поколебавшись, она направилась в зал.
Она вошла в дверь для свидетелей и потому сразу очутилась совсем рядом
с судьями. Магистраты, облаченные в тоги, оглядели ее строго и враждебно.
Публике было запрещено входить в эту дверь. Меньше педантизма проявили
судебные заседатели. Один из них, седовласый и полнолицый, предложил ей
сесть, с улыбкой кивнув на несколько пустых мест в первом ряду. В этом же
ряду она увидела Клару и Мюрье. Оба смотрели на нее возмущенно.
Фани направилась к ним, но в тот же миг чуть не потеряла сознание.
Дыхание прервалось, сердце заколотилось. На маленьком возвышении перед
судейским столом стоял монах. Она увидела ту самую фигуру, то самое лицо, те
самые глаза, о которых думала с такой страстью, разыскивая его в горах; ту
самую пламенную красоту и аскетически сжатые губы, которых она столько раз
жаждала; тот самый оливковый оттенок кожи, придававший его лицу какую-то
недоступность и призрачность. Но если в тот дождливый вечер, когда она
увидела его впервые, одежда подчеркивала его скромность и
непритязательность, то теперь внешность его была эффектной и торжественной.
Крахмальный воротник и манжеты, новая ряса, мантия из красивой черной ткани,
закинутая за плечи, сверкающий крест на шее - все это придавало ему осанку
высшего церковного иерарха и распространяло вокруг него обаяние мрачной,
величественной и непоколебимой духовной силы, силы церкви, которая в течение
веков вращала колесо испанской истории. Может быть, он намеренно явился
таким холодным и великолепным в строгой торжественности своего праздничного
одеяния (en su гора domin-quera) ради политического оттенка процесса, желая
этим подчеркнуть все еще веское слово своего ордена и либо поддержать
республиканское правосудие, либо бросить ему упрек. Если он хотел достичь
такого эффекта, он его уже достиг.
В зале царила полная тишина. Все взгляды были устремлены на монаха.
Даже рабочие - коммунисты и анархисты, поколебавшись, признали, что, хотя в
этом священнике есть что-то фанатичное и реакционное, чего они, разумеется,
не могут одобрить, в нем зато нет и следа ничтожества и лисьей хитрости,
свойственных большинству монахов и кюре - этой своре алчных налоговых
агентов папы.
Увидев Фани, монах кивнул. Он сделал это с бесстрастной учтивостью, а
потом положил руки на перила и стал ждать вопросов суда. Очевидно, он был
вызван в качестве свидетеля - с чьей стороны, Фани не знала. Возможно, об
этом упоминалось в письмах Клары и Мюрье, которые Фани не дала себе труда
прочитать. Итак, они его нашли - друзья Карлоса Росарио или Джека Уинки, все
равно, - пока Фани искала его в горах! Если бы она знала об этом, у нее не
пропал бы так бессмысленно целый месяц. А сколько можно было сделать за это
время!
Появление Фани вызвало интерес только у допрошенных свидетелей