"Любен Дилов. Жестокий эксперимент" - читать интересную книгу автора

Профессор понимал, какое оскорбление нанес женщине и ждал ее реакции не
без страха. Больше всего боялся, что она заплачет. Но эта женщина была
действительно не такая, как все. Лила слезы по всякому незначительному
поводу и умела владеть собой в ситуациях, когда каждому простительна любая
слабость.
- Я бы попросила вас не думать обо мне плохо! Что поделаешь, я
попыталась поверить в свою свободу. Если хотите, отвезите меня обратно
сейчас же, ведь мы пока еще не очень далеко отплыли... Но мне хорошо с вами,
поверьте! И знайте, все, что вы делали до сих пор, было чудно... Может,
убрать со стола?
- Оставьте, я посижу еще немного. Впрочем, здесь и спать буду. Такая
ночь - редкость... Наверное, вы очень устали, не надо было пить кофе.
- Он не помешает мне, - тотчас же подстроилась она к его тону. - Я
просто валюсь с ног.
- Если возникнет в чем необходимость, не стесняйтесь. Мы здесь свои
люди, моряки! Может, хотите принять душ? У меня есть, он легко монтируется.
- Нет-нет, спасибо! - направилась она к каюте и уже на ходу бросила
через плечо: - Спокойной ночи, капитан! Большое вам спасибо.
И исчезла бесшумно, не оставив после себя ни звука. А в его душе,
наряду с затихающим недавним беспокойством, поселилась уверенность, что ему
наконец-то удалось справиться со своей гостьей и что эта женщина, несмотря
на все свои странности, сможет стать ему другом. Однако и это чувство вскоре
растаяло в сине-белом дурмане ночи. А он отдался воле лунного эскалатора,
который уносил с собой все, что напоминало ему о людях и суше.

6

Сжавшись до размеров маленького мячика, сконцентрировав всю свою силу,
луна заливала яхту тяжелым платиновым светом. Каким-то шестым чувством он
ощутил дуновение ветра, но это было, скорее, предощущение. Было что-то около
полуночи, вряд ли он спал более двух часов. Профессор это чувствовал по
напряжению в самом себе, которое всегда испытывал при полнолунии. Он откинул
брезент и одеяло и буквально взвился от проникшего через пуловер холода.
Стал энергично размахивать руками, разминать плечи и только потом уже
вспомнил, что он не один на борту. А надо было пройти через каюту, чтобы
поднять паруса, которые вдруг очень захотелось увидеть.
Прошелся босиком по палубе, пока не закоченели ступни, наконец, обозвал
себя идиотом, который мучается непонятно почему, вместо того чтобы разбудить
эту красивую женщину, такой красивой у него, пожалуй, до сих пор не было, и
вместе с ней порадоваться полнолунию. Но вместо этого пришлось встать у
релинга, чтобы освободиться от сконцентрировавшегося в животе холода. Заодно
со струей, по-молодому сильной и светящейся в ночи, в море вытекла и его
решительность. Осталось только чувство удовлетворения, что все это было
совершено с борта судна (когда и где мог позволить себе подобное мудрый и
воспитанный профессор?).
Он еще раз осознал происходящее как начало вольной жизни на яхте.
Однако живший в нем теоретик, привыкший задавать себе вопросы даже тогда,
когда у обыкновенного нормального человека они и не возникнут, стал
спрашивать себя: не осталось ли это странное удовольствие, что влечет
мужчину опорожнять свой мочевой пузырь свысока, плевать с мостов и