"Сергей Диковский. Главное - выдержка" - читать интересную книгу автора

задумываясь, он схватил шар и кинул его в самую гущу ловцов. Толпа
ответила ревом.
Я увидел, как стайка вертких сверкающих рыбок взметнулась над палубой.
Жуков схватился за плечо, Чащин - за ногу. Короткие рыбацкие ножи со
звоном скакали по палубе вокруг краснофлотцев.
По правде сказать, я уже давно не смотрел на компас. Жуков, сидя на
корточках, расстегивал кобуру левой рукой. Чащин, задетый ножом слабее,
стоял впереди товарища и целился в толпу, положив наган на сгиб руки.
Костя схватил боцмана за рукав:
- Что же это, товарищ начальник?.. Скорее... надо стрелять!
Нас окатили горячие брызги... Раздался рев, низкий, могучий, от
которого задрожали надстройки.
- Один ушел... видно, раненый.
- Вот это ты зря, - сказал боцман.
Посоветовавшись, мы решили не убирать труп из кочегарки. Вынести
мертвого наверх, на палубу, означало взорвать всю массу "рыбаков" и
матросов, возбужденных водкой и грозным видом эсминцев.
После этого мы вызвали "Смелый", и лейтенант на ходу поднялся на борт
"Осака-Мару".
Разговор продолжался не больше минуты, потому что эсминцы снова
включили прожекторы, а на палубе стали появляться группы враждебно
настроенных ловцов.
Лейтенант сказал, что наша тактика правильная, и предложил перебросить
с палубы в кочегарку двух краснофлотцев. Сам он людей дать не мог, потому
что "Смелый" был оголен до отказа.
- А собак не дразнить, - сказал он, уже вися на штормтрапе. - Будут
хамить, не замечайте: главное - выдержка.
Катер фыркнул и скрылся, а мы снова остались дни.
Палуба "Осака-Мару", пустынная еще минут десять назад, быстро
заполнялась ловцами. Люди выбегали с такой стремительностью, точно по
всему кораблю сыграли тревогу. Всюду мелькали карбидные фонарики и огоньки
коротеньких трубок. Слышались возбужденные голоса, свистки, резкие
выкрики.
Японские рыбаки - подвижной, легко возбудимый народ. Достаточно
угрожающего движения, грубого крика, даже просто неловкого, неуверенного
движения, чтобы толпа, сознающая свою силу, перешла от криков к активному
действию.
Вскоре появились пьяные. Вынужденный простой лишал "рыбаков" грошового
заработка, толпа видела в нас источник всех бед, поэтому шум на палубе
возрастал с каждой минутой. Многие бросали на нас угрожающие взгляды и
даже откровенно показывали ножи.
Ловцы группировались кружками, в центре которых на лебедках, кнехтах
или бухтах канатов стояли крикуны. Я заметил, что в середине самой шумной
и озлобленной группы мечется окровавленный человек с повязкой на голове.
Он вопил по-женски пронзительно и все время тыкал рукой в нашу сторону.
Гуторов не выпускал из рук оттяжку гудка. "Осака-Мару" ревел, давясь
паром, и скалистый берег отвечал пароходу тревожными голосами.
Толпа замерла. Оторопелые "рыбаки" смотрели наверх, на облако пара, на
коротенькую, решительную фигуру нашего боцмана, как будто кричащего басом
на весь океан: