"Сергей Диковский. Главное - выдержка" - читать интересную книгу автора

Наступила тишина. Караван двигался в темноте, казавшейся нам особенно
густой после резкого света прожекторов.
Море слегка фосфоресцировало. Две бледно-зеленые складки расходились от
форштевня "Осака-Мару" и гасли далеко за кормой. От мощных взмахов винта
далеко вниз, в темную глубину, роями убегали быстрые искры. Млечный Путь
рождался из моря, полного искр, движения, пены, слабых летучих огней,
пробегающих в глубине.
Впечатление портили японские эсминцы. Потушив огни, хищники настойчиво
шли вместе с нами на север. Впрочем, теперь они не пытались завести
разговор с краболовом.
Мы уже начали привыкать к опасным соседям, как вдруг с головного
эсминца взлетела ракета. Одновременно на краболове и снабженце потух свет.
- В чем дело? - крикнул вниз Гуторов.
Никто не ответил.
- В машине!
- Уо... а-га-а-а... - ответила трубка.
Что-то странное творилось внизу. Кто-то громко приказывал. Ему отвечали
нестройно и возбужденно сразу несколько человек...
Пауза... Резкий оклик... Два сильных удара в гулкую бочку... Крик,
протяжный, испуганный, почти стон... Грохот железных листов под ногами. И
снова долгая пауза.
- В машине!
На этот раз трубка ответила голосом нашего моториста.
- Ушли, - объявил Косицын.
- Кто?
- Все ушли... сволочи...
Мы кинулись вниз, в темноту, по горячим трапам, освещенным сбоку
"летучей мышью".
Внизу было тихо. Из темноты тянуло кислым пороховым дымком.
- Я здесь, - объявил Косицын.
Сидя на корточках около трапа, он стягивал зубами узел на левой руке.
Возле него на полу лежал наган.
- Ушли, - сказал он, морщась, - через бункер ушли.
Дверь в кочегарку была открыта. Четыре топки, оставленные японскими
кочегарами, еще гудели, бросая отблески на большие вертикальные шатуны,
уходившие далеко в темноту.
Зимин, голый по пояс, бегал от одной топки к другой, подламывая ломом
раскаленную корку.
На куче угля лежал мертвый японец в короткой синей куртке с хозяйским
клеймом на спине. Минут пять назад он спустился на веревке по
вентиляционной трубе и напал на Косицына сбоку в то время, как тот пытался
уговорить кочегаров.
Удар ломиком пришелся в левую руку: от кисти к локтю тянулась рваная,
еще мокрая рана...
- Что я мог сделать? - спросил Косицын, точно оправдываясь.
- Правильно, правильно, - сказал боцман, хотя было видно, что и он
смущен неожиданным оборотом.
Я закрыл мертвого брезентом, а Гуторов перевязал Косицыну руку.
Пройти по палубе на нос или корму, где находились четверо
краснофлотцев, уже было нельзя. Наши посты превратились в островки,