"Сергей Диковский. Осечка" - читать интересную книгу автора

тихо. Колосков приказал заглушить мотор, и под килем плескалась смирная и
бесцветная вода.
- В туман не охотятся, - заметил боцман.
- Да, но в горах нет тумана.
- Просто рвут камни, - сказал из кают-компании кок. И снова горы
ответили на одинокий пушечный выстрел раскатистым и беспорядочным залпом.
Судя по силе и скорости эха, берег был недалеко.
- Ясно, пушка, - сказал упрямый Сачков.
- Ерунда! Винчестер, и не дальше полумили.
Мы посмотрели на командира, но Колосков сделал вид, что не слышит, о
чем идет речь. Надвинув козырек на нос, он прохаживался по палубе
маленькими, цепкими шагами, с таким равнодушным видом, точно выстрелы
интересовали его не больше, чем прибой, и только время от времени
останавливался, чтобы прислушаться.
Наконец, он спросил:
- Боцман! Сколько справа по носу?
- Двадцать семь футов, - сказал быстро Гуторов.
- Спускайте шлюпку... Тихо спускайте. Пойдете на выстрелы... Если
шхуна, подниметесь на борт... Курс на ост - шестьдесят градусов. Сигналы
сиреной.
- Есть сиреной, - сказал боцман и стал разворачивать в море шлюпбалки.
Кроме Гуторова, в шлюпку спустились двое гребцов, Косицын и я. На
всякий случай мы взяли с собой пулемет Дегтярева и ручную сирену.
К тому времени, как мы отчалили, туман подошел еще ближе и стоял от нас
на расстоянии полусотни хороших гребков сплошной низкой глыбой.
- Весла на воду! - сказал Гуторов шепотом. - Тише на воду... Пойдем "на
цыпочках".
Мы вошли в туман и стали медленно подниматься вдоль берега, к северу,
лавируя меж бесчисленных рифов, едва прикрытых водой. Был полный прилив,
только самые крупные скалы чернели в тумане. Вся мелочь, зубастая,
мохнатая, обсыхающая во время отлива, скрывалась теперь под водой. Мы
двигались без футштока, осторожно пересекая рыжие пятна, слушая шорох
водорослей под килем. С левого борта тянуло сильным и горьким запахом
берега, и, все время чередуя удары с шипеньем, грохотал прибой.
Шлюпка шла "на цыпочках", совсем тихо, если не считать плеска воды и
скрипа кожи в уключине. Косицын положил под весло нитяную обтирку, и стало
тихо, как в погребе. Туман, светлея с каждой минутой, полз на берег
наперерез нашей шлюпке, и все мы надеялись, что скоро увидим солнце и
странных артиллеристов, гуляющих у Шипунского мыса.
Да, это была пушка, наверняка! Мягкие, басистые, очень сильные удары
следовали с неправильными и долгими интервалами.
Мы шли зигзагами, меняя курс после каждого выстрела, так как эхо
откликалось на две стороны и с одинаковой силой.
Потом пушка умолкла. Мы продолжали двигаться на норд-ост, осторожно
макая весла в белесую воду. Гуторов сидел на руле, приложив к уху ладонь.
Туман шел волнами, то светлея, то сгущаясь до сумерек, - тогда по знаку
рулевого гребцы сушили весла, и все слушали шум прибоя и звонкое гульканье
воды под килем.
Прошло минут десять - пятнадцать, и вдруг Косицын, сидевший на носу
шлюпки, сказал страшным шепотом: