"Дени Дидро. Жак-фаталист и его Хозяин" - читать интересную книгу автора

муравьиный завтрак и дали мне выпить, а затем попросили меня запастись
терпением. Время было позднее, и хозяева сели ужинать. Вот уже и ужин
окончился, а мальчишка все не возвращался, и лекаря не было видно. Отец
рассвирепел. Человек от природы сумрачный, он дулся на жену и был всем
недоволен. Он сурово отослал остальных детей спать. Жена его села на скамью
и принялась за пряжу, а муж начал расхаживать взад и вперед, затевая с ней
ссору по всякому поводу.
"Если б ты сходила на мельницу, как я тебе говорил..." - и он
заканчивал фразу тем, что укоризненно покачивал головой в сторону моей
постели.
"Завтра схожу".
"Надо было сходить сегодня, как я тебе говорил... А остатки соломы в
риге? Почему ты их не подобрала?"
"Завтра подберу".
"Наш запас подходит к концу; тебе следовало подобрать их сегодня, как я
тебе говорил... А куча ячменю, который портится в амбаре, - бьюсь об заклад,
ты и не подумала его поворошить".
"Дети сделали это".
"Надо было самой. Если б ты была в амбаре, то не стояла бы в дверях..."
Тем временем прибыл лекарь, затем другой, затем третий в сопровождении
мальчугана из хижины.
Хозяин. Ты запасся лекарями, как святой Рох - шляпами.{294}
Жак. Первого не оказалось дома, когда за ним приехал мальчишка; но жена
дала знать другому, а третий прибыл вместе с нашим посыльным. "Здорово,
кумовья! И вы здесь?" - сказал первый остальным. Спеша ко мне изо всех сил,
лекари изрядно вспотели, и теперь их мучила жажда. Они уселись за стол, с
которого еще не успели прибрать. Жена спустилась в погреб и принесла оттуда
бутылку. "Какого черта понесло ее к дверям!" - проворчал муж сквозь зубы.
Лекари принялись пить, толковать о болезнях, свирепствующих в округе, стали
перечислять клиентов. Я испустил стон. "Сейчас, - заявляют мне, - мы
займемся вами". После первой бутылки попросили вторую в счет моего леченья,
дальше третью и четвертую, все в счет моего леченья; при каждой новой
бутылке муж неизменно восклицал: "Какого черта понесло ее к дверям!"
Что бы мог какой-нибудь другой автор, а не я, извлечь из этих трех
лекарей, их беседы за четвертой бутылкой, несчетного числа их
чудодейственных исцелений, из нетерпения Жака, хмурости крестьянина,
болтовни сельских эскулапов о колене Жака, их разногласий, мнения одного,
что Жак умрет, если не отрезать ему немедленно ногу, мнения другого, что
необходимо извлечь пулю вместе с застрявшим куском одежды и сохранить
бедняге ногу! Между тем вы увидели бы Жака, сидящего на постели, с жалостью
разглядывающего свою ногу и говорящего ей последнее "прости", подобно одному
из наших генералов, очутившемуся в руках Дюфуара{294} и Луи{294}. Третий
лекарь вынужден был держаться в стороне, дожидаясь, когда первые два
поссорятся и перейдут от руготни к действиям.
Я избавлю вас от всех тех описаний, которые вы найдете в романах, в
старинной комедии и в обществе. Когда я услыхал восклицание крестьянина по
поводу жены: "Какого черта понесло ее к дверям!" - мне вспомнился
мольеровский Гарпагон, говорящий о своем сыне: "Какого черта понесло его на
эту галеру!"{295} - и я понял, что мало быть правдивым, а надо еще быть и
забавным; и по этой-то причине мольеровское восклицание "Какого черта