"Дени Дидро. Жак-фаталист и его Хозяин" - читать интересную книгу автора Жак. Разве вы побывали в их руках?
Хозяин. Я отвечу тебе в другой раз. Жак. Но почему они такие злые? Хозяин. Вероятно, потому, что они монахи... А теперь вернемся к твоим любовным похождениям. Жак. Нет, сударь, не стоит. Хозяин. Разве ты не желаешь, чтоб я их знал? Жак. Я-то желаю, а вот судьба не желает. Неужели вы не замечаете, что всякий раз, как я открываю рот, черт впутывается в это дело и случается какое-нибудь происшествие, которое затыкает мне глотку? Я не кончу, говорю вам; это предначертано свыше. Хозяин. Попытайся, дружок. Жак. А не лучше ли вам начать свои? Может быть, это прогнало бы наваждение, и тогда мой рассказ пошел бы глаже. Я думаю, что вся причина в этом; знаете, сударь, иногда мне кажется, что со мной говорит судьба. Хозяин. И тебе помогает, когда ты ее слушаешься? Жак. Ну да; помните день, когда она мне сказала, что ваши часы находятся на спине коробейника?.. Хозяин стал зевать; зевая, он ударял пальцем по табакерке, и, ударяя пальцем по табакерке, глядел вдаль, и, глядя вдаль, сказал Жаку: - Что там налево от тебя? Ты не видишь? Жак. Вижу и бьюсь об заклад, что это помешает мне продолжать, а вам начать свой рассказ... Жак был прав. Так как то, что они заметили, двигалось к ним, а они двигались к нему, то вследствие такого встречного движения расстояние быстро четверкой черных лошадей в черных попонах, которые покрывали им головы и ниспадали до подков; на запятках двое лакеев в черном, за колымагой двое других, тоже в черном, верхом на черных опять-таки конях с черными чепраками; на козлах черный кучер в шляпе с опущенными полями, повязанной черным крепом, который свисал вдоль его левого плеча; кучер этот опустил голову на грудь и еле держал вожжи, а потому не столько он управлял лошадьми, сколько они управляли им. Вот оба наши путешественника поравнялись с похоронными дрогами. Тотчас же Жак испускает крик, скорее падает, нежели сходит с лошади, рвет на себе волосы, катается по земле и кричит: "Капитан! Мой бедный капитан! Это он! Он, вне всякого сомнения! Вот его герб!.." Действительно, на колымаге находился гроб, прикрытый покровом, на покрове шпага с перевязью, а подле гроба священник, с молитвенником в руках, распевающий псалмы. Колымага продолжала двигаться. Жак следовал за ней с сетованиями, Хозяин следовал за Жаком с проклятиями, а слуги подтвердили Жаку, что это похоронная процессия его капитана, скончавшегося в соседнем городе, откуда его везли в усыпальницу предков. С тех пор как этот офицер вследствие смерти другого офицера, своего друга, капитана того же полка, лишился удовольствия драться хотя бы раз в неделю, он впал в меланхолию, от которой угас в несколько месяцев. Жак, отдав капитану должную дань в форме похвал, сожалений и слез, извинился перед своим Хозяином, сел на лошадь, и они поехали дальше. Но, ради господа, автор, скажете вы, куда же они направлялись?.. - Но, ради господа, читатель, отвечу я вам, разве кто-нибудь знает, куда он направляется? А вы сами - куда вы направляетесь? Не напомнить ли мне вам |
|
|