"Дени Дидро. Племянник Pamo" - читать интересную книгу автора

бушевал, метал громы, возглашал, как господь бог: "Да будет свет!"-и свет
появлялся. Зато целых четыре года у нас дома были тишь да гладь. Сколько лет
вашему ребенку?
Я. Это к делу но относится.
Он. Сколько лет вашему ребенку?
Я. Да ну, па кой вам это черт! Оставим в покое мою дочь и ее возраст и
вернемся к ее будущим учителям.
Он. Ей-богу, не знаю никого упрямее философов. Но все же нельзя ли
покорнейше просить его светлость господина философа хоть приблизительно
указать возраст его дочери?
Я. Предположим, что ей восемь лет.
Он. Восемь лет? Да уже четыре года, как ей надо бы держать пальцы на
клавишах.
Я. А я, может быть, вовсе и не думаю о том, чтобы ввести в план ее
воспитания предмет, берущий столько времени и приносящий так мало пользы.
Он. Так чему же, позвольте спросить, вы будете ее обучать?
Я. Если мне удастся, обучу правильно рассуждать - искусство столь
редкое среди мужчин и еще более редкое среди женщин.
Он. Э! Пусть судит вздорно как угодно, лишь бы она была хорошенькой,
веселой и кокетливой.
Я. Природа была к ней так неблагосклонна, что наделила ее нежным
сложением и чувствительной душой и отдала ее на произвол жизненных невзгод,
как если бы у нее было сильное тело и железная душа, а раз это так, я научу
ее, если это мне удастся, мужественно переносить невзгоды.
Он. Э! Пусть она плачет, капризничает, жалуется на расстроенные нервы,
как все другие, лишь бы она была хорошенькой, веселой и кокетливой! Но
неужели и танцам не будет учиться?
Я. Не больше, чем надо для того, чтобы сделать реверанс, прилично себя
держать, уметь представиться и иметь красивую походку.
Он. И пению не будет учиться?
Я. Не больше, чем надо для ясного произношения.
Он. И музыке не будет учиться?
Я. Если бы был хороший учитель гармонии, я бы охотно поручил ему
заниматься с нею два часа каждый день в течение года или двух - не больше.
Он. А что будет взамен этих существенных предметов, которые вы
упраздните?
Я. Будет грамматика, мифология, история, география, немного рисования и
очень много морали.
Он. Как легко мне было бы доказать вам бесполезность всех этих познании
в обществе, подобном нашему! Да что я говорю - бесполезность? Может быть,
вред! Но пока что н ограничусь лишь вопросом: не понадобится ли ей один или
два учителя? Я. Конечно.
Он. Ну вот и главное: что же, вы надеетесь, что эти учителя будут знать
грамматику, мифологию, географию, мораль, которые они будут ей преподавать?
Дудки, дорогой мой мэтр, дудки! Если бы они владели всеми этими предметами
настолько, чтобы им учить, они не стали бы учителями.
Я. А почему?
Он. Потому что они посвятили бы свою жизнь их изучению. Нужно глубоко
проникнуть в искусство или в науку, чтобы овладеть их основами. Классические
творения могут быть по-настоящему написаны только теми, кто поседел в