"Александр Диденко. Альтернативная личность (Детективный конкурс Литвиновых) " - читать интересную книгу автора

- Какая? - Сергей Арнольдович сел на стол, привлек к себе Соню. Соня
нырнула в отеческие объятья. - Ей нужно помогать, жалко ее...
- Хозяйка поможет, - сказал Сергей Арнольдович и погладил Соню по
плечу. - Не плачь, не плачь...
- Бабушке помогать, - затряслась в рыданиях Соня.
Сергей Арнольдович отстранил от себя Соню - дел много, а он нюни
распускает - и тут же выключился из происходящего. Итак, пять лет, четыре
убийства, декабрь. Сергей Арнольдович нахмурил лоб, пожевал мундштук. Еще
что? Ровным счетом ничего. Он в сердцах пнул кресло, заковылял по ковру.
Убийства совершаются ежегодно. Одно убийство, и нет гражданки. Убийца... -
или убийцы? - не найден. Сергей Арнольдович остановился. А может, пронесет?
Может, насытился он? Берггольц опустился на пол. Двадцать отжиманий! Делай
раз. Делай два. Сегодня и ежедневно. Раз - два. Приближается - удаляется,
приближается - удаляется его длинноносая тень. И ведь без видимых причин
убивает. Хоп и нет человека. Режет, душит. Как будто играет. Да! - играет.
Не берет ничего. Преподаватель, начальник цеха, прапорщик, безработная.
Следующая - кто? И никакой связи.
Сергей Арнольдович тяжело задышал, свалился в кресло. Прапорщик была
первой. Отвердевший на морозе труп. Изогнутые, замерзшие пальцы. Незамужняя
начальник продовольственного склада. Да, была первой. И он искал. Рыл землю.
Никаких подсказок. А потом Сергей Арнольдович ушел. Вчистую. Берггольц
понесся в тот злополучный летний вечер. Безобразная подворотня, три
выстрела, один из которых его, беспамятство. И теперь он - никто. Никому не
нужен. Был сыщик, а теперь - нет. И что прикажете делать? Сергей Арнольдович
мало что умел. А из того, что умел - быть сильным, быть жестким, искать и
находить. Эх, ма! Квалификацию не пропьешь, - сказал он себе и взялся за
старое. Частным образом взялся. Заработки шли ни шатко, ни валко - хоть
благотворительностью и не занимался. Но четыре убийства! - без пяти минут
пять - святое дело. Вот именно, пять. Дело чести.

* * *

Вечером Сергей Арнольдович принес несколько газет, какие-то записи,
бутерброд. Он взялся, в который раз за день, перечитывать некролог.
Помпезный, надо сказать некролог. Сергей Арнольдович почему-то полагал,
что... Что подобные статьи, статейки, есть лицемерное одолжение, которое
живые оказывают покойному, конечно же, не из сострадания, а из чувства
лоснящегося превосходства: ты давай сегодня, ха-ха, а я завтра, ха-ха. И тем
не менее, никто не хотел бы уйти без некролога. Никто. Пышного, витиеватого:
"она была для нас... все самые лучшие ее... смерть отняла у нас..." Сергей
Арнольдович покачал головой. Всем хочется памяти, памятника. Ухватиться за
жизнь, не отпускать. Заплакать на дорожку. По себе заплакать.
Смерть пугала и его - это вот злило Сергея Арнольдович: он привык
владеть собой, управлять чувствами, так сказать, лепить из себя глыбу. Но
маленькое и тщедушное чувство страха, как мышь слона, валило наповал. И он
ненавидел свою трусость, и презирал ее в других, и издевался над нею. А
трусость издевалась над ним. И тогда, в подворотне, он ой как струсил и не
прогнал страх. Он бы и сам не ушел. Страх это часть его души - понял он - не
самая большая, но лучше бы его не было вовсе. Да, три выстрела, один из
которых его, и неуправляемый страх смерти. Сергей Арнольдович перевернул