"Гордон Диксон. Пожалуй, это несправедливо" - читать интересную книгу автора

подбадривающими и сочувственными интонациями, и Фрэнк подумал, что это
начисто лишает смысла все, что он им говорит.
- Ну-ну, ты же не хочешь голодать, правда? Я прослежу, чтобы ты вернул
всю еду, которую тебе выдали, ты меня знаешь! Пусти, Шеп. Пусти, кому
говорят! Какого черта вы всегда так себя ведете...
Наконец, Крейгар заполучил содержимое голубых ладоней аборигенов и
навьючил на их плечи пожитки. Когда все было готово, он решил на минутку
заглянуть в свой домик. Бросив взгляд в открытую дверь, Фрэнк заметил, что
лицо старшего напарника бледное и мокрое от пота. Глаза его были сощурены,
словно от боли, и он брел, скособочившись, прижимая руку к левой половине
груди. Крейгар долго возился в своей каморке, а когда вышел, за спиной у
него висело ружье, а в руке была зажата бутылка. Вызывающе глянув на Фрэнка
(тот сделал вид, что ничего не заметил), Крейгар поравнялся с цепочкой
аборигенов и, хрипло покрикивая, погнал их к броду, находившемуся в
полукилометре от лагеря.
Фрэнк дописал отчет и отодвинул бумаги в сторону. Над лагерем висела
непривычная тишина. Нужно идти за Крейгаром - но спешить ни к чему. Он
поймал себя на том, что испытывает необъяснимое чувство удовлетворения.
Немного погодя он потянулся к дневнику, открыл его и стал записывать.
"Миры полны мужчин и женщин, которые с готовностью идут на
компромиссы. Они слишком слабы, чтобы не отклоняться от цели, которую перед
собой поставили; они сбиваются с пути ради "почестей", "дружбы", "пьянства"
и других никчемных вещей. Исправить их невозможно; нужно просто проявлять
твердость и терпение, рано или поздно они сами себя погубят. Вот тот
краеугольный камень, с которого я начал возводить дворец своего будущего
успеха".
Он закрыл дневник и, положив его поверх кипы отчетов, связал их вместе
с туалетными принадлежностями в небольшой узел. Складные домики и другое
лагерное имущество можно бросить.
Переправившись через реку, они с Крейгаром к вечеру доберутся до
сборного пункта - идти оставалось всего полдня. Фрэнк встал, взвалил ношу
на плечо и отправился в путь.
Короткая прогулка по лесу оказалась даже приятной. Он уже почти вышел
к реке, когда легкий послеполуденный ветерок донес до него крики. Фрэнк
нахмурился. Преодолев неглубокую ложбину, он поднялся на пригорок. Деревья
расступились, и он увидел реку.
Аборигены все еще стояли на этом берегу. Переправа так и не началась,
и Фрэнк понял, что случилось неладное.
Они топтались на месте, Крейгар был вне себя, а перед ним, согнувшись
в три погибели, чуть ли не завязываясь в голубой узел, извивался Папаша.
Крейгар уже успел основательно приложиться к захваченной из домика бутылке,
бессвязная речь и хрипота выдавали его с головой. Он с трудом держался на
ногах и угрожающе размахивал ружьем над перепуганным Папашей.
Фрэнк похолодел. Это было то, чего он так опасался - глупость Крейгара
грозила бедой им обоим.
- Стойте! - завопил он срывающимся от волнения голосом. - Стойте!
Задыхаясь, он бросился к берегу, оступаясь и скользя вниз по склону
холма. Узелок нещадно колотил его по спине.
- Подождите, я вам говорю! - орал он. - Прекратите!
Крейгар, шатаясь, повернулся, его красное, загорелое лицо блестело в