"Гордон Диксон. Спасательная операция" - читать интересную книгу автора

сверкающие когти, какой великолепный могучий хвост! А сердце нежное, как
цветочек. Когда падал лепесток, вместе с ним катилась из ее глаз крупная
слеза.
- Ты так хорошо ее помнишь? - спросил Тимберлэйк, про себя отметив, что
Илу, видимо, старше пида, который вылупился из яйца только после
приземления.
- Ну что вы, конечно нет! Я создал ее любимый образ в своей памяти по
романтическим книгам, которые она для полной безопасности поместила в
жидкость противоперегрузочной камеры вместе с моим... - Иллобар закрыл
голову лапой и смущенным голосом произнес: - ...яйцом. Та, которая любила
подобные романы, не могла быть иной, чем рисует мое воображение. Разве не
ее любящая рука положила в противоперегрузочную камеру механического
педагога, который наставил кроху на путь истинный, как только он вырвался
из скорлупы на волю? Да, - сказал иллобар, сверкая глазами, - одно лишь
слово может выразить все, что она для меня сделала. МАМА! - Он гордо
расправил плечи и высморкался в один из больших белых листьев, которые
служили пиду для письма. - Но хватит. К чему вспоминать мое столь
плачевное прошлое? Вы явились, чтобы спасти меня. В путь!
- Видишь ли, нам не удастся так просто улететь, - сказал Тимберлэйк. -
Сначала надо... - И он поведал иллобару о Свенсоне и зеленокожих туземцах.
- Возможно ль? Пленник? Обреченный? - взревел дракон, подскакивая на
хвосте и сверкая глазами. - Где видано? О, нет! Вперед! На помощь!
Он угрожающе вытянул лапу, и Тимберлэйк, не помня себя от радости, что
наконец-то нашел верного союзника, выскочил из-под навеса. Вдохнув свежий
воздух полной грудью, он бросил взгляд на предзакатное солнце и тут с
удивлением обнаружил, что иллобар за ним не последовал.
Тимберлэйк вернулся. Илу, избегая смотреть ему в глаза, подышал на
когти и начал полировать их о костяную пластину на груди, смущенно напевая
себе под нос.
- Что случилось? - осведомился Тимберлэйк.
- Э-э-э... понимаете, - пробормотал иллобар, - я вдруг подумал, что у
них есть копья... и... всякие острые штуковины. А я не могу вынести мысли,
что мне причинят боль.
Тимберлэйк застонал и в отчаянии опустился на первое попавшееся бревно.
- О, прошу вас, не расстраивайтесь! - вскричал иллобар. - Мне не
пережить, когда кто-нибудь печалится.
Тимберлэйк заскрежетал зубами.
- Не надо так. Пожалуйста, развеселитесь. Послушайте, - сказал иллобар.
- Позвольте мне зачитать вам прекрасные строки, произнесенные Сигной в
"Пксрионе" Готера, когда она слышит, что дело ее безнадежно. - Он
торопливо вставил в видеопроектор новую пленку и принялся говорить
душераздирающим голосом: - "...судьба, предсказанная звездами, сбылась. О,
чадолюбивая страдалица! Если б Гнрутх был снагом, полновесным снагом и
никем, кроме снага, она была бы не в силах отказать ему в подписании
договора. Но так как он презренный брыксл, она унесет память о нем в
могилу..." - Вот, видите, - сказал иллобар, сдвигая проектор на лоб и
наливая какую-то жидкость из сосуда, напоминающего своими размерами
бочонок, в нечто похожее на вазу для цветов. - Могу я предложить вам
капельку моего домашнего вина?
Тимберлэйк принял подношение безжизненной рукой. Он осторожно