"Гордон Диксон. Час орды" - читать интересную книгу автора

осталось ничего человеческого. И ты все еще не удовлетворен. Ты пытаешься
стать еще более однобоким, превратиться в бескровного, холодного
наблюдателя! Только это не может произойти... не должно! Ты не можешь
пойти по этому пути, не разрушив себя. Ты превратишься в машину, рисующую
картины, и никогда не добьешься того, к чему стремишься, потому что в
действительности твоей целью являются не сами картины. Люди! Вот так!
Майлз...
Она прервалась, и ее слова эхом отозвались в тишине дальнего
пустующего угла "Лаунжа". Когда они стихли, от стойки бара донесся звук -
неразборчивое бормотание телевизора. Майлз, не двигаясь, смотрел на Мэри.
Наконец он нашел уместные в данный момент слова.
- И ради этого ты подняла меня и попросила встретиться здесь? -
спросил он.
- Да! - ответила Мэри.
Продолжая сидеть, он смотрел на нее. Тяжелое, острое чувство
одиночества и боли резануло его по сердцу. Он думал, что хотя бы один
человек во всей Вселенной понимает то, что он пытается сделать. Хоть один
человек предвидит долгую дорогу и неясную цель, к которой он стремится все
это время всеми силами, имеющимися в его распоряжении. Он надеялся, что
Мэри понимает его. Сейчас стало очевидно, что нет. Она оказалась такой же
слепой, как и остальные.
Если бы она только поняла, что с самого начала он пытается
освободиться именно от людей. Он пытается освободиться из зыбучих песков
их кровавой истории и трудных судеб, чтобы ясно видеть, ясно слышать и
работать вне времени, крепко сковывающего его мозг и мешающего свободе
внутреннего взгляда.
Но Мэри, как и все остальные, никогда не увидит этого.
Майлз поднялся на ноги, взял оба счета, заплатил в кассу и молча
вышел из "Лаунжа".
Снаружи улицы городка по-прежнему оставались пустыми. И сквозь этот
пустынный городской ландшафт, освещенный сумеречным светом полной луны,
отражавшей покрасневший солнечный свет, он медленно повернул и побрел к
своему дому.



3

Он проснулся ночью без видимой причины; лежал, всматриваясь в темный
потолок и пытаясь понять, что разбудило его в такой час. В спальне было
жарко и душно, и он отбросил одеяло.
Пижама на груди была насквозь мокрой от пота. Словно липкой рукой она
сжимала его грудь и вместе с застоявшимся воздухом наполняла странным
чувством, что где-то рядом в темноте притаилась опасность. Ему подумалось,
спокойно ли сейчас спит Мэри или тоже проснулась.
В комнате было душно и неестественно влажно. Он встал и пошел открыть
окно, но рама уже оказалась поднята полностью. Снаружи ночной воздух висел
без движения, такси же неестественно теплый и пустой, как и в комнате.
Ни дуновения ветерка. Ни шороха листвы. Внизу, различимый на фоне
уличного света, высокий, раскидистый дуб возвышался над ветвями сирени и