"Чарльз Диккенс. Сев" - читать интересную книгу автора

После этого он устремил на Сесси неподвижный глаз, окинул подвижным
своих соратников, поцеловал девочку и, тряхнув головой, передал ее мистеру
Грэдграйнду, точно посадил на лошадь.
- Берите, хударь, - сказал он, внимательно оглядывая Сесси, словно
проверяя, крепко ли она сидит в седле, - и поверьте, она не похрамит вах.
Прощай, Хехилия!
- Прощай, Сесилия! Прощай, Сесси! Господь с тобой, родная! раздалось на
разные голоса со всех концов комнаты.
Но зоркий глаз шталмейстера заметил бутылку со смесью из девяти масел,
которую Сесси прятала на груди, и он, удержав ее, сказал:
- Отдай бутылочку, дорогая. Она тяжелая, а на что она тебе теперь?
Отдай ее мне.
- Нет, нет! - вскричала она, и слезы опять потекли по ее щекам. - Ах,
не надо, прошу вас, позвольте мне хранить ее до возвращения отца! Она будет
нужна ему, когда он воротится ко мне. Он не думал уйти, когда посылал за
лекарством. Я сберегу его для отца. Пожалуйста!
- Будь по-твоему, дорогая (видите, хударь, какое дело). Прощай,
Хехилия! И вот тебе мое прощальное хлово: не нарушай уговора, не перечь
почтенному джентльмену и забудь нах. Но когда ты вырахтешь и выйдешь замуж и
будешь богата - ежели ты узнаешь о бродячем цирке, не презирай его, не
брани, поддержи его, чем можешь, и знай, что это будет доброе дело. Видите
ли, хударь, - продолжал Слири, пыхтя все сильней и сильней по море того, как
речь его удлинялась, - людям нужны развлечения. Не могут они работать без
передышки, не могут и наукам учиться без отдыха. Ищите в нах доброе, не
ищите худого. Меня мой цирк кормит, что верно, то верно. Но я так полагаю,
хударь, что ихтина заключена именно и этом: ищите в нах доброе, не ищите
худого.
Сие философское рассуждение Слири излагал, уже провожая посетителей
вниз по лестнице; и вскоре неподвижное око воплощенной мудрости - а также и
подвижное - потеряло из виду в темноте улицы и обоих мужчин, и девочку, и ее
корзинку.


ГЛАВА VII

Миссис Снарсит

Мистер Баундерби был холост, и потому хозяйством его, за известное
ежегодное вознаграждение, ведала некая пожилая особа. Звали ее миссис
Спарсит, и она, несомненно, служила украшением триумфальной колесницы, в
коей мистер Баундерби, преисполненный чванного смирения, катил от успеха к
успеху.
Дело в том, что миссис Спарсит не только знавала лучшие времена, но и
принадлежала к высшему кругу. Ее ныне здравствующая двоюродная тетушка
именовалась леди Скэджерс. А покойный мистер Спарсит со стороны матери был
"из Паулеров", как поныне выражалась его безутешная вдова. Случалось, что
люди, плохо осведомленные и туго соображающие, не только не понимали, из
каких-таких Паулеров, но даже явно не знали - то ли это торговая фирма, то
ли политическая партия, то ли религиозная секта. Однако более просвещенные
умы не нуждались в разъяснениях - им было известно древнее происхождение