"Чарльз Диккенс. Путешественник не по торговым делам" - читать интересную книгу автора

Привет вам, прекрасные воды этих гор! А впрочем, мы с ними расходимся
во мнениях: они привычно стремятся в долины, а я горячо стремлюсь подольше
остаться здесь. Какие отчаянные прыжки они совершают, в какие бездонные
пропасти падают, какие скалы истачивают, какое эхо порождают! В одном из
мест, где я побывал, их приставили к делу, и они несут на себе лес, который
зимой сожгут в Италии как ценное топливо. Но нелегко обуздать их свирепый и
безудержный нрав, и они сражаются с каждым бревном, и кружат его, и сдирают
с него кору, и бьют его об острые выступы, и прибивают к берегу, и рычат, и
бросаются на крестьян, которые, стоя на берегу, длинными толстыми шестами
сталкивают бревна обратно. Но, увы! Быстротечное время, словно горный поток,
уносило меня в долину, и в один ясный солнечный день я прибыл на лозаннский
берег Женевского озера, где я стоял, глядя на яркие синие воды, на
ослепительную белизну вздымавшихся над ними гор и на колыхавшиеся у моих ног
лодки со свернутыми средиземноморскими парусами, которые казались гусиными
перьями, вроде того, что сейчас у меня в руке, только выросшими до
невероятных размеров.
...Небо вдруг, без всякого предуведомления, заволоклось тучами, я
ощутил дуновение ветра, похожего на восточный ветер, что дует в Англии в
марте, и чей-то голос сказал: "Ну, как она вам нравится? Подойдет?"
Я всего лишь на минутку закрылся в германской дорожной колеснице,
которая была выставлена на продажу в каретном отделе лондонских торговых
рядов. Мне поручил купить ее один приятель, отправлявшийся за границу; и вид
и повадка этого экипажа, когда я забрался внутрь, чтобы опробовать рессоры и
пружины сиденья, заставили меня предаться чему-то вроде путевых
воспоминаний.
- Вполне подойдет, - промолвил я с легкой грустью, вылезая с другой
стороны и захлопывая за собой дверцу кареты.


VIII

^TГруз "Грейт Тасмании"^U

Я постоянно езжу по одной железной дороге. Она ведет из Лондона к
большим провиантским складам военного ведомства и расположенным там же
большим казармам. Насколько я могу припомнить, мне ни разу не случалось
ехать днем в поезде без того, чтобы не встретить нескольких дезертиров в
наручниках.
Вполне естественно, что в армии, устроенной на таких началах, как наша
английская армия, попадается немало дурных и недисциплинированных людей. Но
ведь это довод в пользу, а не против того, чтобы сделать армию возможно
более приемлемой для порядочных людей, которые хотели бы стать солдатами. А
этих людей никак не привлекает необходимость жить в грязи, в какой не живет
свинья, жить так, как не согласилось бы ни одно человеческое существо. Вот
почему, когда иные из этих весьма относительных прелестей солдатской жизни
стали не так давно достоянием гласности, мы, люди штатские, которые, в
неведенье о происходящем, сидели себе и умилялись в душе подоходному налогу,
сочли, что имеем к этому делу касательство, и даже вознамерились высказать
вслух пожелание, чтобы здесь был наведен порядок, если только можно сделать
подобный намек властям предержащим, не погрешив против катехизиса.