"Чарльз Диккенс. Барнеби Радж" - читать интересную книгу автора

Так как дело Мэри Джонс убедительно говорит само за себя, я приведу
здесь отрывок из речи "О частых казнях" сэра Уильяма Мередита* на заседании
парламента в 1777 году:

"На основании закона о краже в лавках была осуждена и казнена некая
Мэри Джонс, историю которой я сейчас вам изложу. Случилось это в то время,
когда поднялась тревога по поводу Фальклендских островов и был издан указ о
принудительной вербовке*. Мужа этой женщины взяли во флот, все их имущество
забрали в уплату за какие-то долги, и Мэри Джонс с двумя малыми детьми
вынуждена была просить милостыню на улицах. Не следует забывать, что она
была еще очень молода (ей шел только девятнадцатый год) и замечательно
хороша собой. Она вошла в лавку торговца полотном, взяла с прилавка кусок
дешевого полотна и сунула его под накидку. Торговец заметил это, и Мэри
Джонс тут же положила полотно на место. За это покушение на кражу она была
повешена. На суде она в свою защиту сказала (протокол у меня в кармане), что
жила честно, люди ее уважали и ни в чем их семья не нуждалась, пока
вербовщики не увели ее мужа. А теперь у нее даже постели больше нет, нечем
кормить детей, и все они раздеты и разуты. Может, она и поступила дурно, но
она себя не помнила, не сознавала, что делает. Приходские власти подтвердили
все, что рассказала Мэри. Но в то время в Ледгете часто бывали кражи, и
решено было, для острастки, кого-нибудь примерно наказать - вот эту женщину
и повесили в угоду торговцам на Ледгет-стрит*. На суде она была совершенно
подавлена и проявляла признаки умственного расстройства. Когда ее везли на
казнь, на руках у нее лежал ребенок, и она кормила его грудью".



БАРНЕБИ РАДЖ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В году 1775-м на краю Эппингского леса, милях в двенадцати от Лондона,
считая от Корнхилской вышки или вернее - от того места, где некогда стояла
эта вышка, находилась деревенская гостиница под названием "Майское Древо"*,
и, для сведения всех неграмотных путешественников (а шестьдесят шесть лет
назад среди путешествовавших и сидевших дома жителей нашей страны
неграмотных было не счесть), у дороги напротив этого заведения водружен был
в качестве эмблемы ствол молодого стройного ясеня, если и не таких
внушительных размеров, как в старину бывали "майские древа", то все же
высотой в тридцать футов и прямой, как ни одна стрела, когда-либо пущенная
рукой английского йомена*.
"Майское Древо" (под этим мы в дальнейшем будем разуметь не эмблему, а
самую гостиницу) представляло собой старинное строение с таким множеством
коньков на крыше, что не у всякого лентяя хватило бы терпения в жаркий день
сосчитать их, и огромными зигзагообразными дымовыми трубами, из которых,
казалось, дым мог выходить не иначе, как клубами самой
сверхъестественно-фантастической формы; за домом тянулись большие, мрачные
конюшни, теперь полуразрушенные и пустовавшие. Дом этот, как говорили,
построен был в Царствование короля Генриха Восьмого*, и, по преданию, сама
королева Елизавета*, когда охотилась в здешних местах, провела однажды ночь