"Филип К.Дик. В ожидании прошлого" - читать интересную книгу автора

лестнице на второй этаж. - Мы ежедневно живем в иллюзии. Когда первый бард
сотворил первый эпос о какой-то войне, иллюзия вступила в жизнь. "Илиада"
такая же подделка под действительность, как и эти ребятишки-роботы,
меняющиеся марками на крыльце. Люди всегда цеплялись за прошлое. Без него не
было бы ни настоящего, ни самого времени - а только один миг летящего вперед
настоящего. Жизнь - это один миг. Лишенный прошлого, этот миг настоящего
стал бы почти ничем. Понятие времени потеряло бы смысл".
"Может быть, - размышлял он, поднимаясь по ступеням, - в этом и состоит
проблема с Кэт. У нас нет совместного прошлого: я не могу ничего вспомнить,
что хоть как-то сближало бы нас. Не могу вспомнить, когда мы счастливо
уживались друг с другом. Теперь же совместная жизнь протекает независимо от
нашего желания. И вообще непонятно откуда все взялось, Бог знает, из какого
прошлого вырастают нынешние отношения".
И никто этого не понимает. Никто не может понять, как устроено это
пресловутое время. Растянутая в голове бесконечность, наматывающая виток за
витком пленку записи жизни. А ведь усовершенствовав воспоминания, можно было
бы улучшить и собственное будущее. А Эрику - найти свое прошлое. Он все
время живет в каком-то нетерпеливом его ожидании. Когда что-то состоится в
прошлом, изменится и настоящее, обретет смысл, которого сейчас нет в жизни.
"Может, это первый признак приближающейся старости, - мелькнуло у
Эрика. - В мои тридцать четыре года!"
Филлида подождала его на лестнице.
- А закрутите со мной роман, доктор, - предложила она.
Эрика бросило в жар от столь откровенного предложения. Он разом
почувствовал страх, возбуждение, надежду, наконец, и вместе с тем - полную
безнадежность своего положения. И ответил, пытаясь спрятаться за
комплиментом:
- У вас, наверное, самые идеальные зубы, когда-либо принадлежавшие
человеческому существу.
- Я жду ответа.
- Я... - Эрик тянул время, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать.
Можно ли подобрать подходящие слова? Но именно словами все только и
выражается. То, чего нельзя выразить словами, невыразимо вообще и, стало
быть, просто не существует. Доктор сгорал под взором беспощадных женских
глаз.
- Вам ведь самому хочется, - продолжала Филлида.
Как уклониться от этого проницательного женского взгляда, пронзающего
его озлобленную, скрывающуюся в потемках душонку?. Да, Эрик был для нее как
на ладони, она, можно сказать, вращала доктора на языке, точно конфету во
рту. Пригвождала к месту каждым словом. Черт бы ее побрал! Филлида все
рассчитала верно: Эрик ненавидел ее и страстно хотел лечь с ней в постель.
Она свободно читала на его лице своими проклятыми глазами, которыми не
должна обладать ни одна смертная женщина.
- Иначе влипните в еще более крупные неприятности, - пообещала Филлида.
- Один шанс из миллиарда возможностей, что мне удастся сбежать от
самого себя, - хрипло выдавил Эрик. Он неловко рассмеялся, пытаясь скрыть
смущение. - Скажите, разве вы сами не чувствуете, как это глупо? Сколько мы
еще будем торчать на дурацких ступеньках из тысяча девятьсот тридцать пятого
года? Да и какая вам до меня, простите, забота?
Они двинулись дальше, и хотя Эрик шел сзади, он чувствовал себя так,