"Филип кинред Дик. Предпоследняя истина" - читать интересную книгу автора

были одновременно выйти на экраны, описывали последние события Второй
Мировой войны, окончившейся за 37 лет до завершения работы над фильмом.
Солдаты, которым в 1945 году было по двадцать, посмотрели первую серию
двадцатипятисерийного фильма в возрасте 57 лет.
Когда Джозеф Адамс заглянул в фильмоскоп, он подумал о том, что
солдаты, принимавшие участие в войне, должны были бы догадаться, что им
при помощи телевидения пытаются запудрить мозги. Не могли же они забыть
все, что тогда пережили!
На небольшом, но достаточно ярком экране он отчетливо увидел Адольфа
Гитлера, выступающего перед толпой продавшихся лизоблюдов - депутатов
рейхстага конца 1930-х годов. Фюрер был в приподнятом настроении, он часто
шутил - насмешливо и зло. Это был знаменитый эпизод, прекрасно известный
каждому йенсенисту - Гитлер отвечал на призыв Соединенных Штатов Америки к
нему, Гитлеру, гарантировать неприкосновенность границ примерно дюжины
больших и малых европейских стран. Адольф Гитлер поочередно зачитывал
названия стран, включенных в этот список, голос его становился все громче
и громче, и всякий раз эти продажные лакеи злобно и язвительно гоготали в
такт его выкрикам, поощряя бешеное веселье своего вождя, готового вот-вот
окончательно потерять контроль над собой. Бурлили эмоции, фюрер,
захваченный всем происходящим, откровенно наслаждался абсурдностью этого
списка (впоследствии ему предстояло захватить одно за другим практически
все государства, названные в нем). Джозеф Адамс смотрел и слушал, ощущая
где-то в глубине души солидарность с этими воплями и разделяя в компании
Гитлера его злобное веселье. И в то же время, по-детски поражаясь
увиденному, он испытывал сомнения в достоверности этой сцены. И напрасно.
Поскольку этот эпизод из первой части документального фильма "А", как это
ни странно, учитывая фантастичность сцены, было совершенно подлинным.
А дальше в ход пошло мастерство берлинского продюсера 1982 года.
Кадры, изображающие сборище в рейхстаге, потускнели, и их сменили другие,
четкие и яркие. Адамс увидел голодных безрадостных немцев времен Большой
депрессии и Веймарской республики, когда о Гитлере еще никто не слышал.
Безработных. Разоренных. Голодных. Побежденный народ, лишенный будущего.
Послышался голос комментатора, раскатисто-хрипловатый, но в то же
время уверенный голос профессионального актера, нанятого Готтлибом Фишером
- Алекса Сорберри или кого-то там еще. Голос его становился все более
навязчивым - комментатор давал свою оценку мелькавшим на экране эпизодам.
А фильм тем временем рассказывал о жизни флота. Британского королевского
флота, через год после окончания Первой Мировой войны все еще
блокировавшего подходы к портам страны, давно уже сдавшейся, беззащитной и
преднамеренно доведенной до повального голода.
Адамс выключил фильмоскоп, поудобнее уселся в кресле и закурил
сигарету.
Действительно ли необходимо вслушиваться в бархатистый, уверенный
голос Алекса Сорберри, чтобы понять, к чему клонит документальный фильм
"А"? Неужели ему необходимо просмотреть все двадцать пять серий, по часу
каждая, а затем, когда эта пытка закончится, заняться таким же длинным и
запутанным фильмом "Б"? Он знал, о чем пойдет речь. Ему было известно, что
доказывает Алекс Сорберри в варианте "А" и что говорит некий
профессиональный актер из Восточной Германии, мастерством не уступавший
Алексу, в фильме "Б". Он был знаком и с той и с другой трактовками, потому