"Юрий Дьяконов. Горнист (Сергей Синицын-1)" - читать интересную книгу автора

хлеба. Опустели обе лавки кооператива. Отощали жители.
Говорят: беда одна не приходит. Посыпались беды на селение. Летом 1930
года сгорел маленький заводик по переработке табака, подожженный чьей-то
злобной рукой. Потом погибли от филлоксеры чуть не все виноградники.
Кровяная тля набросилась на плодовые деревья... Где работать молодежи? Куда
приложить свои силы?
Сначала по призыву комсомола поехали молодые на великие стройки страны:
на Магнитку, в Кузнецк и Караганду, на строительство Днепровской ГЭС и
Ростсельмаша, шахт Донбасса. А потом, вслед за молодыми, потянулись и многие
постарше, оставив свои дома и сады. Ехали в города и поселки, на заводы и
стройки - туда, где давали, хотя и скудный, хлебный паек. Остались в селе
старики да притихшие от голода дети.
Тихо в селении. Не слышно блеяния коз, кудахтанья кур. Редко пройдет,
скользя, как тень, старик или старуха, опираясь на палку. Да перебежит
дорогу одичавший, со впалыми боками, пес и скроется в зарослях сада.
Над крылечком небольшого деревянного дома, на листе железа, покрашенном
поблекшей голубой краской, большими буквами написано: "Сельсовет" и выше -
Герб СССР. На дверях большой замок. Повыше замка - записка: "Поехал в
райисполком". И чья-то неразборчивая подпись.
Сергей присвистнул с досады: "Дела-а-а". Обошел дом со двора и постучал
в двери. Спустя немного времени вышла пожилая женщина с ребенком на руках.
- Мне нужен председатель сельсовета.
- Уехал он... в район.
- А секретарь?
- Вторую неделю, как в больницу отвезли.
- Что ж, так никого и нет из Советской власти?
- Да кого ж тебе? Ну есть еще посыльный, Аббас; так на что он тебе?
- Ой, тетенька, что же мне делать? Председатель мне так нужен, - и
Сергей, расстроенный, опустился на дощатую веранду.
- Он скоро приедет. Обещал завтра. А может, послезавтра утром.
- Да нельзя же мне ждать! Мне он сейчас нужен. У меня дело важное... Ну
ладно... Я к милиционеру пойду. Он поможет.
Лицо женщины дрогнуло. Взгляд посуровел.
- У всех сейчас дела важные. Есть и поважнее твоих, - и тихо, будто
самой себе, добавила: - Ночью на дороге его... убили.
Сережка слушал с широко раскрытыми глазами. Снова опустился на
ступеньки.
- Как же так, тетенька?.. Ведь Сурен у нас на костре танцевал... Он же
такой веселый... хороший...
Женщина вытерла глаза уголком фартука. Держа ребенка, присела рядом,
провела свободной рукой по голове Сережи.
- Не плачь, мальчик... ты ведь пионер... мужчина. Сурен не любил, когда
плачут. Это нам, бабам, плакать положено. А ты не плачь... Потому и убили
Сурена, что хороший был. Никакой кулацкой сволочи спуску не давал. Хлеб, что
они, волки, в горах спрятали, колхозу вернул... Лошадей у бандитов отбил...
Целую шайку контрабандистов выловил... Он у них как кость в горле торчал...
А муж-то к прокурору поехал со следователем... Его, Сурена, повезли...
Она замолчала. Сережа ждал. Может, еще что скажет про Сурена. Не
дождался и встал.
- А что у тебя? Может, я помогу? - встрепенулась женщина.