"Лен Дейтон. Только когда я смеюсь" - читать интересную книгу автора

скрывает своего леденящего сарказма. Всякий раз, когда он застает меня за
чтением книги, он добавляет к ее названию "для малышей" или "изложено для
детей до пяти лет", ну чтобы я почувствовал себя совсем слабоумным. Я
понимаю, куда он клонит. Он хотел бы, чтоб я перестал учиться. Он боится,
что в один прекрасный день, я возьму все в свои руки. Все - и Лиз тоже.
Временами я замечаю блеск страха в его глазах. Лиз намного моложе Сайласа.
Ее семья знакома с ним уже много лет, и Сайлас давно заприметил ее, и все
кончилось тем, что они сейчас вместе. Она говорит, что Сайлас предлагал ей
выйти за него замуж, но она отказалась. Очень давно. Да уж. Сомневаюсь я в
этом, очень сомневаюсь. С чего бы Сайлас предлагал такое? Его компьютер не
принял бы эту идею и запищал бы в знак протеста. Здесь Сайлас ничего не
выгадывал, а то, что не приносило Сайласу выгоды, Сайлас просто не делал.
Во всех этих делах не было изюминки, не было настоящего стиля - куража,
как сказали бы французы. Сайлас всегда изображал из себя важную шишку, ходил
позвякивая цепочкой своих часов, а мы с Лиз бегали как ошпаренные и все
делали своими руками. Вот если бы Сайлас разрешил мне разработать план такой
операции, все было бы по-другому. Я бы представил нас как команду
пилотов-акробатов, желающих продать свои три самолета и переключиться на
сверхзвуковые. Я рассказал Сайласу и Лиз об этой своей идее, но они и
слушать не пожелали. Или, вот, у меня была еще мысль, будто мы экспедиция из
трех человек, отправляющаяся на поиски исчезнувших сокровищ Вавилона. В этом
случае я мог бы воспользоваться своей книгой по археологии. Потом еще я мог
выступать финансовым гением, с которым все хотели бы наладить контакт.
Что-то вроде скрытого рычага европейской финансовой политики, который
росчерком пера вершит судьбы правительств. А тебя, кореш, к черту.
Да что угодно, только не эти выкрутасы в поганых офисах. Представьте
себе старых зануд, просиживающих штаны на этих жестких креслах, день за днем
с девяти до пяти. Представьте, как они тарабанят по пишущей машинке,
отвечают на телефон, прогибаются перед боссом до тех пор, пока их не выпрут
на пенсию. И все это за какую-нибудь сотню в неделю, ну еще можешь тащить
домой всякие там карандашики. Тьфу. Не для меня все это. Не для меня,
парень. Я создан для открытых просторов, сверхзвуковых полетов, для Канн,
Ниццы, Монте-Карло. Там, где богатая добыча и легкая жизнь, где навалом
простофиль и крупные бабки, - вот там бы я получил гран-при. Я не похож на
охранника. Скорее, на водителя. На гонщика - вот на кого я похож. Вот он
входит в вираж - вжих, вжих, вжих - и набирает скорость, он справляется с
виражом - любо-дорого смотреть! Вжих-вжих. Выскочил на тротуар. Вот две
машины идут рядом, колеса в миллиметре друг от друга, он обгоняет фон
Тирпица, несется вниз по склону, и тут начинается дуэль! Вжих-вжих.
Невероятно, они устанавливают новый рекорд! Монте еще никогда не видел
ничего подобного, толпа неистовствует, я отвечаю, толпа сходит с ума.
- Ради бога, прекрати этот шум, - сказала Лиз, просунув голову в
дверь. - Они скоро будут здесь.
Я плотнее нахлобучил фуражку охранника.
- И не вздумай закурить, - приказала Лиз. - Ты знаешь, как это
раздражает Сайласа. На тебе конфетку. - Она положила леденец на стол.
- Вжих, - сказал я. - Вжих, вжих, вжих.
Я попытался обнять ее, но она увернулась и вышла из комнаты, закрыв за
собой дверь. Я до смерти - хочу курить, но не закуриваю. Сайлас не разрешает
курить на посту, конечно, если это не входит в роль. И я никогда не огорчаю