"Робертсон Дэвис. Мир чудес ("Дептфордская трилогия" #3)" - читать интересную книгу автора

неизменным. Но каждый зритель привносит в него свое личное ощущение, свое
неповторимое восприятие завершенного холста. Точно то же происходит и с
фильмом.
- Да кто они такие, ваши телезрители? Сброд и всякие подонки общества.
Пьяные и трезвые. Они могут смотреть внимательно, а могут клевать носом.
Люди, которые получают что-то бесплатно, не в силах как следует
сосредоточиться. Я привык к публике, которая приходит посмотреть на меня и
платит за это. Пять минут - и я завладеваю их вниманием, как никто прежде.
Я не могу гарантировать, что мне удастся сделать это по телевизору. Я не
вижу телевизионных зрителей, а воздействовать на тех, кого не вижу, я не
способен. А раз я не могу на них воздействовать, то как я, по-вашему,
очарую их, ублажу, сделаю соучастниками в самообмане?
- А вот тут-то и начинается мое искусство. Я - ваша публика, во мне
все эти миллионы, о которых мы говорим. Если вы покорите меня, то покорите
и их. Потому что я наделяю их моим разумом, моей восприимчивостью и
поднимаю до моего уровня. Разве я не показал это более чем в дюжине
признанных киношедевров? Это мой дар и мое искусство. Доверьтесь мне. Ни о
чем другом я вас не прошу. Доверьтесь мне.


2

Это была первая серьезная размолвка с того времени, как мы начали
работать над фильмом. Имею ли я право говорить "мы"? Поскольку я жил в доме
и очень интересовался всем, что было связано с этой картиной, мне позволили
присутствовать на съемках и даже дали работу. Будучи историком, я
отслеживал детали и не позволял киношникам слишком уж удаляться от Луи
Филиппа и его Парижа или, по крайней мере, не дальше, чем то допускали
художественная вольность и необходимость. Я предчувствовал грозу. Ведь не
зря же я прожил семьдесят два года, а к тому же очень хорошо знал Магнуса
Айзенгрима. Мне казалось, что понемногу я начал узнавать и великого
постановщика Юргена Линда.
На Би-би-си решили сделать часовой фильм о великом французском
иллюзионисте Жане-Эжене Робере-Гудене, умершем в 1871 году. Предполагалось,
что фильм будет не разового пользования: Линд был уверен, что телевидение
не ограничится единственным показом к столетию со дня смерти мастера, а
будет из года в год, раз за разом демонстрировать фильм по всему миру.
Назывался он по-французски "Un Hommage a Robert-Houdin"* ["Поклон
Роберу-Гудену" (фр.).] (что не требовало перевода) и был прост по форме.
Первые двенадцать минут отводились на историю становления героя,
рассказанную им в книге "Confidences d'un prestidigitateur"* ["Признания
престидижитатора" (фр.).], - и в этой части фильма были заняты актеры;
остальное время предполагалось посвятить точному воспроизведению одного из
"Soirees Fantastiques"* ["Фантастических вечеров" (фр.).], данного
Робером-Гуденом в собственном театре в Пале-Рояль. На роль великого
фокусника создатели фильма и Би-би-си за солидное вознаграждение пригласили
величайшего из фокусников современности, моего старого друга Магнуса
Айзенгрима.
Если бы фильм делали в студии, то я бы, вероятно, остался не у дел, но
для съемок представления Робера-Гудена потребовалось огромное количество