"Робертсон Дэвис. Мантикора ("Дептфордская трилогия" #2)" - читать интересную книгу автора

оставил вам по завещанию ничего, а только вашим детям, если они у вас
будут, это было наказание? Это он на своем языке давал вам понять, что не
любит вас?
- Да.
- А вам важно, любил он вас или нет?
- Неужели это нужно называть любовью?
- Слово-то ваше.
- Это чересчур эмоциональный термин. Мне было важно, считал ли он меня
порядочным человеком, мужчиной... достоин ли я, по его мнению, быть его
сыном.
- Разве это не любовь?
- В обществе теперь не принято говорить о любви между отцом и сыном.
Ну то есть оценка сына отцом, на мужском языке... А весь этот разговор о
любви между отцом и сыном отдает чем-то библейским.
- Человеческие отношения эволюционируют отнюдь не так резко, как
считают многие. Оценка царем Давидом своего непокорного сына Авессалома
тоже выражена мужским языком. Но я думаю, вы помните и плач Давида об
Авессаломе, когда тот был убит.
- Меня называли Авессаломом прежде, и мне это сравнение не нравится.
- Хорошо. Нет нужды притягивать за уши исторические сравнения. А не
думаете ли вы, что, работая над завещанием, отец имел в виду нечто большее,
чем оставить за собой последнее слово в вашем споре?
- Почти во всем он был человеком очень прямым, но вот в личных
отношениях мог действовать весьма изощренно. Он знал, что его завещание
будут пристально изучать много людей и им станет известно: он возложил на
меня обязанности, приличествующие юристу, но не оставил мне ничего, что
подобает оставлять своему ребенку. Многие из этих людей к тому же в курсе,
что когда-то он возлагал на меня большие надежды и назвал меня в честь
тогдашнего своего героя - принца Уэльского, а значит, что-то не сложилось и
он во мне разочаровался. Так вбивается клин между Каролиной и мной, и так у
Денизы всегда найдется повод меня уязвить. С отцом у нас нередко случались
натуральные скандалы по поводу женщин и моей женитьбы, но я ни разу не
уступил и никогда не сказал, в чем дело. Но он знал, в чем дело. И вот он
сказал в нашем споре свое последнее слово: делай мне назло, если смеешь,
живи бесплодным евнухом, но не считай себя моим сыном. Вот что означало его
завещание.
- А для вас это много значит - считать себя его сыном?
- Альтернатива меня не слишком прельщает.
- Что за альтернатива?
- Считать себя сыном Данстана Рамзи.
- Его друга детства? Того, который усмехался на похоронах?
- Да. Ходили такие слухи. И Нетти намекала... А Нетти вполне могла
знать, о чем говорит.
- Понятно. Ну что ж, нам о многом нужно будет поговорить, когда мы
встретимся на следующей неделе. А теперь я должна попросить вас уступить
место следующему пациенту.
Я никогда не видел следующих пациентов или тех, кого доктор Галлер
принимала передо мной, потому что в этой комнате были две двери - одна вела
в кабинет из приемной, а другая - из кабинета прямо в коридор. Меня это
вполне устраивало, потому что когда я выходил от нее, то выглядел, пожалуй,