"Робертсон Дэвис. Мантикора ("Дептфордская трилогия" #2)" - читать интересную книгу автора

мифологии назван один из близнецов Диоскуров, сыновей Зевса и Леды; имена
Кастор и Поллукс - символ неразлучной дружбы.] приятелем моего отца
Данстаном Рамзи. Но отцу оно понравилось, и он использовал его, когда
создал фонд. Вернее, когда преобразовывал ту невнятную организацию, что
оставил дедушка Стонтон.
Это крупное пожертвование "Кастору" обеспечивало продолжение всех его
благотворительных и попечительских дел. Я был доволен, но не удивлен тем,
что в завещании он недвусмысленно намекнул, что хотел бы видеть меня
председателем "Кастора". Место в совете фонда у меня уже было. Это очень
маленький совет, минимально возможный по закону. И вот одним росчерком пера
отец сделал меня важной персоной в мире благотворительности - а ведь
немного сохранилось миров, где у богатых есть право голоса, когда решают,
на что пустить большую часть их денег.
Но в следующей части завещания, где речь шла о личных долях, меня
ждал-таки щелчок по носу.
Я уже говорил, что человек я богатый. Немало денег досталось мне от
моего деда - не то чтобы он завещал их мне напрямую, но так вышло, - к тому
же я неплохо зарабатываю как адвокат. Но в сравнении с моим отцом я мелкая
рыбешка, просто "зажиточный" - именно так он обычно с презрением называл
тех, кто из нищеты, положим, выбился, однако не обладал никаким весом в
горнем мире финансов. Первоклассные хирурги, лучшие адвокаты и некоторые
архитекторы были именно что "зажиточными", но не имели ни малейшего влияния
в том мире, где мой отец властвовал как король.
Поэтому я и не предполагал, что доля, которая достанется мне, сможет
сильно изменить мою жизнь или избавит меня от всяких забот о хлебе
насущном. Нет, я хотел узнать, как отец распорядился относительно меня в
завещании, потому что понимал: это будет мерой того, как он меня оценивал.
Как человека и как сына. Он явно полагал, что я могу распоряжаться
деньгами, иначе не выдвигал бы меня на пост главы "Кастора". Но вот какой
части его денег (а вы должны понять, что деньги были мерилом его
представлений, его любви) я был, по его мнению, достоин?
Денизе была оставлена кругленькая сумма, но капитала она не получила,
только немалый годовой доход пожизненно - или (это было очень похоже на
отца) до тех пор, пока она остается его вдовой. Уверен, он думал, что таким
образом защищает ее от охотников за приданым; но еще он не подпускал
охотников за приданым к тому, что принадлежит или принадлежало ему.
Неплохая сумма была оставлена "моей дорогой дочери Каролине", и эти
деньги переходили к ней немедленно и без каких-либо оговорок - потому что
если бы Бисти в один прекрасный день подавился в своем клубе рыбной
косточкой, а Каролина тут же вышла бы снова замуж, отец и глазом не моргнул
бы.
Очень крупный капитал был завещан на основе доверительного управления
"моим дорогим внукам, Каролине Элизабет и Бойду Стонтону Бастаблам и в
равных долях per stirpes* [Per stirpes (лат.) - "в порядке представления":
метод разделения наследства, согласно которому потомки скончавшегося
наследника совместно получают причитавшуюся ему долю.] любым законным детям
моего сына Эдуарда Дэвида Стонтона со дня их рождения". Ну вот, теперь вы
сами видите.
- Ваш отец был недоволен, что у вас нет детей?
- Именно так он и хотел быть понятым. Но разве вы не заметили, что я