"Робертсон Дэвис. Мантикора ("Дептфордская трилогия" #2)" - читать интересную книгу автора

Вы когда-нибудь покупали участок на кладбище? Это мало чем отличается
от покупки дома. Сначала они показывают вам бедную часть кладбища, где вы
видите все эти иностранные надгробия с фотографиями под пластиком, и
надписи на непонятных языках, странным алфавитом, и свечные огарки, лежащие
на траве, и сердце у вас разрывается от боли. Вы задаете себе вопрос: вот
это и есть смерть? Как убого! Потому что, знаете ли, проявляются ваши
далеко не лучшие качества. Вы чертов сноб. На похоронах еще и не то о себе
узнаешь. Вы себе десятки лет говорили, что происходящее с трупом не имеет
ровно никакого значения, а когда в нетрезвой компании разговор переходил на
вечные темы, вы твердили, что вот у евреев все по делу и ничего лучше, чем
скорые, самые дешевые похороны, не придумаешь, да и с философской точки
зрения это самое пристойное. Но когда вы оказываетесь на кладбище, все
выглядит иначе. И люди, работающие на кладбище, знают это. Поэтому вы
переходите с участков для рабочего класса и эмигрантов дальше, и вроде все
куда симпатичней, однако надгробия стоят слишком тесно, а надписи сделаны
плохой прозой, и у вас даже возникает предчувствие, что где-нибудь рядом с
"До встречи в Судный день" или "В руки Господа" вы прочтете на камнях
что-нибудь юмористическое: "Не принимай близко к сердцу" или "Нагулялся".
Вы идете еще дальше, и на душе у вас делается полегче - участки здесь
крупнее, скученности нет, надгробия более презентабельные и, самое главное,
фамилии на них вам знакомы. Ведь не хочется же, когда настанет Воскресение,
по пути к трону Господню расталкивать локтями толпу каких-то незнакомцев.
Вот тут-то и заключаются сделки. Кстати, вы в курсе, что у могилы должен
быть владелец? Но не тот, кто в ней лежит. Я - владелец могилы моего отца.
Странная идея.
- Кто владеет могилой вашей матери? И почему ваш отец не был похоронен
рядом с нею?
- Я владею ее могилой, потому что унаследовал ее от отца. Вообще-то
это единственная недвижимость, которую он мне оставил. А поскольку она
умерла во время войны, когда мой отец был за границей, похороны пришлось
организовывать одному другу семейства, и тот купил только одну могилу.
Неплохую, но одиночную. Мама лежит в такой же благородной части кладбища,
как и мой отец, но вдали от него. Как и в жизни.
Во вторник к вечеру похоронная контора закончила свою работу, и гроб
был перевезен в его дом и установлен в углу гостиной, а нас всех пригласили
взглянуть. Нелегкая это, конечно, работа, потому что гробовщику - или по
крайней мере бальзамировщику - нужно быть своего рода художником, а если
кто-то умирает насильственной смертью, то для бальзамировщика это настоящая
проверка профессионализма - привести покойника в божеский вид. Должен
отдать им справедливость - они хорошо поработали над отцом, и хотя было бы
глупо утверждать, что он был похож на себя, однако и утопленником он не
выглядел. Но вы знаете, как это бывает: очень живой, подвижный как ртуть
человек с переменчивым не только выражением, но и цветом лица становится не
похож на себя под искусно вылепленной матовой маской невозмутимого
спокойствия. Мне многих приходилось видеть в гробу, и всегда чудилось, что
их заколдовал какой-то злой волшебник, и они слышат, что происходит, и
заговорили бы, если б только чары удалось разрушить. Но как бы то ни было,
отец лежал там, и кто-то должен был сказать слова благодарности в адрес
похоронной конторы, и эти слова сказал Бисти. Я каждый раз удивлялся тому,
как умело он действовал в той ситуации - ведь мы с отцом были уверены, что