"Жерар де Вилье. Убить Генри Киссинджера! ("SAS")" - читать интересную книгу автора

новые дома, а эти оставлены крысам.
"Бьюик" выехал на авеню аль-Халиж аль-Араби и свернул направо. Ведя
машину одной рукой, шейх вставил кассету в магнитофон.


* * *

Жафар залпом проглотил стакан виски. Стены заколыхались перед его
глазами. Его уже два раза вырвало, но он выпил снова - надо привыкать.
Доковыляв до кровати, на которой, скорчившись, сидела девушка, он рванул ее
за волосы. Она вскрикнула. Он рванул еще раз, сильнее. Так как Мариетта
яростно сопротивлялась, он изо всей силы надавил ей на грудь и стал
выворачивать руки. Девушка выскользнула из кровати, пытаясь бежать, но
слуга успел ее схватить. Размахнувшись, он ударил ее в лицо, до хруста в
костях завернул руки за спину и швырнул на колени. Палестинец использовал
передышку, чтобы перевести дыхание. После обеда он непрерывно пил, роясь в
"кабинете напитков" с целью что-нибудь украсть. Иностранка и понятия не
имела, что принц убит. Полиция ее не допрашивала... Намерение ее
изнасиловать пришло к Жафару, когда девушка принимала душ. Все произошло
очень быстро. Он овладел ею, еще влажной, прямо на мраморном полу ванной,
после чего принялся пить. И пока пил, не отрывал от нее, униженной и
недвижной, злобного взгляда. Палестинец упивался своей властью. Дом словно
вымер. Повара, узнав об убийстве, попрятались в своих хижинах в глубине
парка. Жафар поклялся использовать девку, пока хватит сил. Таким
своеобразным способом он боролся против международного сионизма.
Чем больше он пил, тем причудливей становились его видения. Он даже
пал перед ней на колени. Белая нежная кожа казалась Жафару сотканной из
орхидей, распухшие, заплаканные глаза виделись алмазами. Тело его
сотряслось от икоты, и рвота залила ковер. Омерзительный запах тут же
вызвал рвоту у Мариетты.
- Убирайся! - взвыла она.
- Собака! - выругался слуга.
Он добрел до кухни и подставил голову под кран с холодной водой.
Немного отрезвев, он вновь вцепился в молодую англичанку. Она пыталась
вырваться, но палестинец сильной рукой швырнул ее на седло верблюда, столь
любимое его покойным хозяином. Вид этого тела, белоснежного, юного,
распластанного перед ним, чуть не свел Жафара с ума. Девушка лежала,
перегнувшись на седле, лицом вниз, со свисающими до пола волосами. Вдруг
она почувствовала жесткие пальцы, которые впились в ее бедра. Боль была так
сильна, что Мариетта закричала:
- Грязная свинья! Подонок! Вонючий выродок!
В Европе ей не раз приходилось продавать свое тело. Но не таким
дикарям! Покупавшие Мариетту мужчины смотрели на нее как на предмет
роскоши. Но не этот! Девушка чувствовала, что он ее ненавидит. Она уперлась
руками в стену, пытаясь выпрямиться, но ничего не добилась. Бессильное тело
ее обмякло, стало чужим и пассивным... Он взял ее. Еще и еще... и еще раз.
Он насиловал Мариетту грубо, стараясь причинить боль, раздирая ее на части!
Палестинец давно мечтал именно так овладеть этой высокомерной иностранкой.
И вот теперь она извивалась под ним на жестком, шишковатом, выгнутом седле.
Но что с ней? Кожа покрылась словно предсмертной испариной, стала