"Мэри Дженис Дэвидсон. Бессмертная и незамужняя " - читать интересную книгу автора

клининговой компании и слоганом: "Когда появляемся мы, беспорядок исчезает!"
В столь взвинченном состоянии я вцепилась в первого, кого увидела, зайдя в
церковь. В ответ уборщик вцепился в меня - вполне справедливо.
По правде говоря, меня удивил тот факт, что я смогла беспрепятственно
зайти в храм, не вспыхнув ярким пламенем еще на входе. При жизни я не была
такой уж доброй прихожанкой, хотя в детстве ходила в церковь довольно часто.
Правда, в основном затем, чтобы лишнюю пару часов не видеть свою злую
мачеху. Кроме того, детей там угощали виноградным соком. Однако с тех пор
как я покинула отчий дом, в церкви я бывала лишь изредка, на праздники. В
общем, я была пасхально-рождественская христианка.
Теперь же я мертвая христианка. Как ни странно, но я смогла проникнуть
в святилище, и при этом со мной почему-то ничего не произошло - не охватило
пламенем, не разорвало в клочья. Входная дверь открылась довольно легко, а
сама церковь оказалась похожей на все остальные - от сводов и стен веяло
торжественной суровостью, и в то же время здесь было вполне уютно, как в
доме строгого, но любящего дедушки.
Я осторожно присела на скамью, ожидая, что мне тут же обожжет задницу -
ничего не произошло. Прикоснулась к лежащей передо мной Библии - тоже
никакого эффекта. Потерла книгой по лицу - ничего.
Черт! Ну что ж, значит, я теперь вампирша... Как это ни ужасно, но я
начала привыкать к своему новому статусу. Хотя все-таки непонятно, почему на
меня не действуют вампирские законы. Ведь я уже давно должна бы корчиться,
объятая пламенем, вместо того чтобы беспокойно ерзать на скамье, ожидая,
когда Господь низвергнет меня в ад.
Я взглянула на часы, висевшие на дальней стене: пятый час, скоро должно
взойти солнце. Быть может, первым утренним лучам удастся меня прикончить?
Тяжко вздохнув, я откинулась на спинку скамьи.
- Господи, - заскулила я, - ну что происходит? Конечно, я редко ходила
в церковь, но разве можно этим заслужить подобную участь? Я всегда вела себя
хорошо, была добра к детям и беззащитным животным. Я даже участвовала в
благотворительных акциях во имя Христа - разливала суп в столовой для
неимущих! Да, я не равнодушна к хорошим вещам, но это можно понять. Не
думаю, что такой уж большой грех - слабость к дорогой обуви. Во-первых, она
долго носится, а во-вторых... это так приятно - обладать тем, чего нет у
других. Разве я не права? Если даже Гитлер не был вампиром, то почему это
случилось со мной?
- Дитя мое...
Вскрикнув, я вскочила со скамьи и едва не упала, обо что-то запнувшись.
В следующее мгновение моих ноздрей достиг запах накрахмаленного хлопка
и лосьона "после бритья". Обернувшись, я увидела шагающего по проходу
священника. Это был мужчина лет сорока - с тонзурой, как у монаха,
окаймленной по бокам и сзади белокурыми волосами. Его облачение составляли
черные брюки и такая же черная рубашка с короткими рукавами, у самого ворота
пришпилен маленький крестик. Щеки - розовые от недавнего бритья, героический
римский нос украшают очки с толстыми линзами, на пальце поблескивает
обручальное кольцо. Его вес не совсем соответствовал росту - килограммов
десять явно лишние. Но зато он, наверное, умел крепко обниматься.
- Как вы меня напугали, - произнесла я с укором. - Я уж подумала, что
со мной заговорил сам Бог.
- Нет, дитя мое, это всего лишь я. - Священник быстрым взглядом окинул