"Джуд Деверо. Испытание страстью [Love]" - читать интересную книгу автора

многочисленных взрослых каким-то образом узнает, как много ей известно, то
немедленно попытается выяснить, где же она набралась знаний о том, о чем
ей знать не следует.
Глаза Джеми весело блеснули.
- Ну, наверно, не в изумрудах. Скорее всего, она ложится спать в
ночной сорочке.
- Шелковой, - мечтательно проговорила Джоби и подперла рукой щеку. -
Из итальянского шелка или из французского?
Все за столом засмеялись, и Джоби поняла: аудитория у нее в руках.
Может, она не привлекала к себе внимание заурядной внешностью, зато умела
заставить людей смеяться.
Их ветвь клана Монтгомери не могла содержать шутов и кучу актеров,
чтобы развлекать господ за обедом, более того, они никогда не наедались
досыта во время этих обедов, однако Джоби делала все возможное, чтобы
как-то скрасить унылое существование.
Легко перепрыгнув через стол, она приземлилась на холодный каменный
пол старого замка.
Нахмурившись, Джеми посмотрел на мать, сидевшую в противоположном
конце комнаты. Она ела так мало, что все не раз задавались вопросом, как
она до сих пор осталась жива. Даже шумной Джоби не удалось вырвать ее из
вечного мира снов. Мать лишь повернула голову в сторону своей младшей
дочери, и по ее ничего не выражающему взгляду Джеми не смог понять, помнит
ли она, кто эта девочка. Иногда она называла ее Эдвардом или Беренгарией,
а иногда - Маргарет, настоящим именем Джоби.
Джеми перевел взгляд на младшую сестру, как всегда, одетую пажом - в
бриджи и кожаную куртку. Тысячи раз он говорил себе, что надо бы заставить
ее одеваться, как положено девушке, хотя прекрасно знал, что не сделает
этого. Скоро она вырастет и столкнется с изнанкой жизни - так пусть же
побудет ребенком столько, сколько возможно.
- И как, по-вашему, она одевается каждый день? - громко спросила
Джоби, обращаясь к своей аудитории, которая состояла из пяти человек,
сидевших за столом, да нескольких слуг, потянувшихся в зал из кухонь. Но
девочке нравилось представлять, будто она выступает перед сотнями зрителей
и даже сама королева с восторгом наблюдает за ней.
Джоби принялась потягиваться и зевать, словно только что проснулась.
- Принесите мой золотой ночной горшок, - властно приказала она и была
вознаграждена веселым смехом сестры.
"Раз Беренгария смеется, пусть малышка продолжает", - подумал Джеми.
Джоби довольно правдоподобно изобразила, как наследница задирает
ночную сорочку и устраивается на горшке.
- О Боже, как приятна боль от этих изумрудов, - простонала она,
поерзав.
Джеми, шептавшийся о чем-то с Беренгарией, бросил на Джоби
предостерегающий взгляд, говоривший о том, чтобы та не переходила границы.
Девочка выпрямилась.
- А теперь принесите мое платье. Нет! Нет! Не то. И не это, не это и
не то. Нет, вы, идиоты! Сколько раз я вам повторяла, что уже надевала это!
Я хочу новые туалеты. Только новые. Что? Это новое? Неужели вы думаете,
что наследница Мейденхолла будет носить нечто подобное? Почему шелк такой
тонкий, он... он согнется, когда я надену платье.