"Дэвид Дойч. Структура реальности [P]" - читать интересную книгу автора

положение вещей меня определенно не устраивало, и я завидовал древним
ученым.
Не то чтобы я хотел заучить все факты, перечисленные в мировых
энциклопедиях: напротив, я ненавидел зубрежку. Не таким способом я надеялся
получить возможность узнать все, что только было известно. Даже если бы мне
сказали, что ежедневно появляется столько публикаций, сколько человек не
сможет прочитать и за целую жизнь, или, что науке известно 600000 видов
жуков, это не разочаровало бы меня. Я не горел желанием проследить за
полетом каждого воробья. Более того, я никогда не считал, что древний
ученый, который, как предполагалось, знал все, что было известно, стал бы
занимать себя чем-то подобным. Я иначе представлял себе то, что следует
считать известным. Под "известным" я подразумевал понятым.
Сама мысль о том, что один человек в состоянии понять все, что понято,
может показаться фантастической, однако фантастики в ней куда меньше, чем в
мысли о том, что один человек сможет запомнить все известные факты. К
примеру, никто не сможет запомнить все известные результаты научных
наблюдений даже в такой узкой области, как изучение движения планет, но
многие астрономы понимают это движение настолько полно, насколько оно
понято. Это становится возможным, потому что понимание зависит не от знания
множества фактов как таковых, а от построения правильных концепций,
объяснений и теорий. Одна сравнительно простая и понятная теория может
охватить бесконечно много неудобоваримых фактов. Лучшей теорией планетарного
движения является общая теория относительности Эйнштейна, которая в самом
начале двадцатого века вытеснила теории гравитации и движения Ньютона.
Теория Эйнштейна точно предсказывает не только принцип движения планет, но и
любое другое влияние гравитации, причем точность этого предсказания
соответствует нашим самым точным измерениям. Дело в том, что, когда теория
предсказывает что-либо "в принципе", это означает, что предсказание
логически истекает из теории, даже если на практике для получения некоторых
таких предсказаний необходимо произвести больше вычислений, чем мы способны
осуществить технологически или физически в той вселенной, которую мы себе
представляем.
Способность предсказывать или описывать что-либо, даже достаточно
точно, совсем не равноценна пониманию этого. В физике предсказания и
описания часто выражаются в виде математических формул. Допустим, что я
запомнил формулу, из которой при наличии времени и желания мог бы вычислить
любое положение планет, которое когда-либо было записано в архивах
астрономов. Что же я в этом случае выиграл бы по сравнению с
непосредственным заучиванием архивов? Формулу проще запомнить, ну а дальше:
посмотреть число в архивах может быть даже удобнее, чем вычислить его из
формулы. Истинное преимущество формулы в том, что ее можно использовать в
бесконечном множестве случаев помимо архивных данных, например, для
предсказания результатов будущих наблюдений. С помощью формулы можно также
получить более точное историческое положение планет, потому что архивные
данные содержат ошибки наблюдений. Однако даже несмотря на то, что формула
суммирует бесконечно большее количество фактов по сравнению с архивами,
знать ее -- не значит понимать движение планет. Факты невозможно понять,
попросту собрав их в формулу, так же как нельзя понять их, просто записав
или запомнив. Факты можно понять только после объяснения. К счастью, наши
лучшие теории наряду с точными предсказаниями содержат глубокие объяснения.