"Станислав Десятсков. Смерть Петра Первого (Интриги, заговоры, измены) " - читать интересную книгу автора

- О чем задумался, государь мой? - голос у Катиш нежный, ласковый,
домашний.
Павел Иванович усадил Катиш на колени, стал делиться с ней своими
горестными размышлениями. Пожалуй, за это он любил Катиш боле всего: не
плакса-жена, всегда могла дать верный совет. Да и сама она не любила
Меншикова, а Екатерину Алексеевну почитала своей злейшей врагиней. Но злость
не ослепляла ее, силы она рассчитывала точно.
- За Меншиковым, сударь мой, пойдут все новики, окромя тебя, да и иные
старые роды, к примеру, Апраксины и Толстые его поддержат!
Катиш соскочила с колен Павла Ивановича и заходила по гостиной, яко
генерал перед баталией.
- Главное же, сударь, за Меншиковым пойдет гвардия. Батюшка мне
намедни сказывал, что по полкам шляются людишки светлейшего, раздают деньги,
обещают чины и награды, коль гвардия кликнет императрицей Екатерину
Алексеевну.
- Отчего же отец твой не пресечет эту смуту? Ведь он же канцлер, а
президент военной коллегии Аникита Иванович Репнин - его друг и конфидент? -
вырвалось у Ягужинского.
- Оттого и не пресечет, что сам не знает, на что решиться. - Катиш
остановилась у клавесин и взглянула на своего лапушку не без насмешки. - Сам
рассуди, друг мой: кликнуть царем мальчонку Петра - не токмо отдать трон
Голицыным и Долгоруким. Мальчонка-то подрастет да и спросит моего батюшку
Гаврилу Ивановича: "А отчего это ты, канцлер, моему отцу царевичу Алексею
смертный приговор подписал?" И что отвечать прикажешь? Впрочем, - здесь
Ягужинскому показалось, что Катиш даже ему свой злой язычок показала, - ведь
и ты, друг мой, тот смертный приговор царевичу подмахнул? Аль не так?
- Так, так, но что делать-то?.. - вырвалось у побледневшего Павла
Ивановича.
Здесь петербургская оса снова села ему на колени и не ужалила -
поцеловала ласково, сказала:
- А делай, что я говорю! Кто за тебя всегда заступится, так это
молодой герцог голштинский. Разве не ты ему царевну Анну сосватал?! И ежели
не герцог, то его министр Бассевич добро помнит. И коли ныне ему нужен
Меншиков супротив Голицына, то когда Катька на трон сядет, ты ему будешь
нужен супротив этого Голиафа. Так что взгляни на голштинское подворье,
поклонись герцогу. Он за тебя всегда перед Катькой заступится...
- А ежели старые бояре победят и кликнут царем мальчонку Петра? -
задумчиво спросил Павел Иванович.
- Ну, здесь будь покоен! - Катиш Головкина соскочила с колен своего
любезного друга и впрямь показала ему язычок, рассмеялась. - В сем случае я
сама тебе прямая заступница. Ведь Мари Голицына, первая моя подружка, -
любимая племянница Дмитрия Михайловича. Да и отец ее, князь Михайло Голицын,
намедни в Петербург заявился. А у сего героя России сам ведаешь - шестьдесят
тысяч солдат на Украине. Так что брось свою унылость, выше голову!
Вот за эту веселость и бодрый нрав и любил Павел Иванович эту
петербургскую осу. Для Катиш, казалось, никогда не было безвыходных
положений.
И Павел Иванович твердо порешил: немедля после похорон
государя-благодетеля развестись с немилой женой, помолвку Катиш со
Строгановым разорвать и сыграть счастливую свадьбу.