"Nik Держ. Сто лет безналом" - читать интересную книгу автора

шестерка, он - вор! Однако Хряк опускал глаза, стоило его взгляду мельком
остановиться на залитой кровью физиономии вечного вора. Выбитый глаз
чудесным образом был опять цел и невредим. Хряку казалось, что восставший из
ада видит его насквозь, чувствует запах его страха, как бы глубоко он не был
спрятан. Посох молчал, а Хряк не решался заговорить первым. В сгустившейся
тишине раздавалось лишь негромкое бормотание Промокашки, не перестававшего
осенять себя крестным знамением. Чтобы не смотреть в глаза ожившего
мертвеца, Хряк принялся изучать наколки, проявившиеся в изобилии на голом
торсе Посоха. На груди Зубова был изображен раскинувший крылья жезл, увитый
парой змей. Над змеиными головами большая корона. Основание посоха было
вбито в маковку оскаленного черепа, держащего в зубах кинжал. Немногие
авторитетные воры могли позволить себе нанести подобный знак.[38] Но даже
помимо кадуцея, тело Посоха изобиловало знаками высшей воровской иерархии. О
многих знаках Хряк лишь слышал от старых воров. Все, начиная от подключичных
звезд и заканчивая перстнями на пальцах, говорило о том, что масть их
обладателя несоизмеримо выше его, Хряка, статуса.
- Молодец, Хряк! - наконец ухмыльнувшись, произнес Зубов. - Я вижу, ты
не обделался!
Хряк судорожно сглотнул, он точно также начинал разговор с Посохом.
Только теперь они поменялись ролями. И если Посох его сейчас завалит, то
фокус с воскрешением повторить не удастся.
- Хорошо ордена рассмотрел? - спросил Кадуцей. - Еще предъявы есть?
- Так чего ж ты мне сразу свои регалки не засветил? - оправдываясь,
вымолвил смотрящий. - Видел бы я ксивы сразу, и базар бы другим был!
- А ты бы в вечного вора, - вдруг влез в разговор Старый, - без всего
этого уверовал?
- Нет, - угрюмо мотнул обритой головой Хряк.
- Ладно, - улыбнулся вдруг Зубов, - считай, что Пряника я тебе простил.
- Ну, я же... - продолжал оправдываться Хряк.
- Все ништяк, Хряк, - успокоил вора Петр. - Да, кстати: ни Гурген, ни
Слон меня не короновали. Это я когда-то их в законники продвинул... А вот за
их смерть придется кому-то ответить. И еще, распорядись-ка, чтобы кто-нить
передал вон тому фраерку, - он кивнул в сторону Промокашки, - что помимо
моего клифта фартового, он становиться обладателем коцаной шлемки.[39] И его
место теперь под нарами возле параши!

Там же.
Несколько дней спустя.

Кулустай встретил майора Егорова умеренным морозцем и легким снежком.
После раскисшей от дождей промозглой Москвы, скрип свежего снега под ногами
был подобен чудодейственному бальзаму. Вязкая медлительность местного
населения после суетной беготни москвичей действовала на Сергея
умиротворяюще.
- Эх, - мечтательно подумал Егоров, - бросить бы все на хрен, и
переехать в деревню.
Серая громада тюрьмы располагалась на окраине поселка, а высокие
смотровые вышки были видны из любой его точки. Быстро уладив с
администрацией лагеря все формальности, Егоров стал ожидать появления Зубова
в маленькой комнате для свиданий. Наконец, входная дверь открылась, и на